Когда-то, еще юношей, одаренный неукротимой энергией, высокий, тонкий, гибкий как тростинка, с молниеносными рефлексами, он играл в баскетбол. Ему прочили блестящее будущее. Но он встретил Джоан. Тоже молодую, дерзкую, непокорную и самостоятельную. Они стали жить вместе. Понадобились деньги. Он встретил ее, еще не успев стать звездой в спорте, и не мог себе позволить не думать о деньгах: ведь это только у профессиональных спортсменов денег хоть отбавляй. Он стал работать в гараже — отгонял на верхние этажи и пригонял вниз, к выходу, автомобили. Сначала он работал, когда не было тренировок. Но потом стал задерживаться все чаще, пропускал тренировки, потому что денег всегда не хватало. Джоан, как и раньше, целые дни проводила с чернокожими парнями, а вечера — в «Келгринс-дилижансе». Чтобы привязать ее к себе, обеспечить материально, Состр брался за любую работу.
Но, похоже, рожден он был все-таки именно для баскетбола…
5
— Ты меня ненавидишь? — Возбужденная, с горящими черными глазами, Джоан повторила шепотом: — Ты ненавидишь меня?
— Этого никогда не будет!
— Никогда-никогда?
— Никогда.
Джоан улыбнулась своей ослепительной улыбкой, и Состру, как всегда, показалось, что наэлектризованный воздух «Келгринс-дилижанса» стал еще более насыщенным.
«Я твоя, Состр!» — говорила ее улыбка.
Состр кивнул. Сейчас все его внимание было приковано к Брайану Роджерсу, единственному белому за столиком. Правда, Пегги тоже была белой, но к ней здесь давно привыкли. Впрочем, присутствие белого летчика, которого привела Джоан, тоже вряд ли кого-нибудь занимало.
Состр гадал, когда же она успела с ним познакомиться. Ведь экипаж прошел через зал ожидания раньше, чем она оттуда ушла. Где же они столкнулись?
— Брайан Роджерс! — представила его Джоан. И многозначительно добавила: — Из Юго-восточной авиакомпании. Знаешь, Состр, он никогда здесь не бывал! Он даже не слышал об Ууди и Люри Кинте!
Они пили бренди, Состр присоединился к ним. Медленно потягивая спиртное, он весь сжимался, когда Джоан вставала танцевать.
Он упустил свою единственную возможность иметь побольше денег. Сейчас ему казалось, что тогда можно было легко заработать большие деньги. А теперь вот — выполняй грязную, плохо оплачиваемую работу. И не он, а Джоан зарабатывала сейчас больше — она работала так же легко, как жила, как дышала. Ей хорошо платили, и она испытывала чувство удовлетворения, даже гордости, ее вполне устраивали представления в дельфинариуме. Состр не раз спрашивал себя, почему она, такая тщеславная, энергичная, жадная до дела, безропотно выполняет все его желания.
За исключением одного — пожениться и иметь детей.
Чего она боится?
Весь день во рту у него ничего не было, кроме фруктов: в полдень он съел пару размякших апельсинов, вечером — несколько бананов. Он чувствовал легкость во всем теле, но понимал, что быстро опьянеет.
Однако мозг пока работал четко, и Состр кое-что начинал понимать — кое-что, о чем их соседи по Роуз-бич даже не подозревали.
Брайан Роджерс держался вполне прилично. С тех пор как пришел Состр, он ни разу не пригласил Джоан на танец, и она танцевала то с бородатым Малкольмом, то с худощавым, подвижным Уэйбом, то с кем-то еще из их компании. К незнакомому белому они отнеслись, как и к Пегги — ничем не подчеркивая разницы, — и вели себя вежливо и дружелюбно.
В сущности, это было характерно для «Келгринс-дилижанса», поэтому его охотно посещали и чернокожие местные жители, и белые туристы и отдыхающие.
Когда компания собралась расходиться, Брайан Роджерс учтиво попрощался со всеми и ушел первым. Парни Люри Кинта продолжали играть, и голос Ууди Йонг сегодня звучал особенно тепло и проникновенно. Джоан выглядела бодрой и свежей, словно этот длинный день не утомил ее, только под глазами появились чуть заметные темные круги.
На автостоянке они простились со всеми. Отовсюду слышался шум двигателей, шипели шины, автомобили один за другим выруливали к залитой светом Кортес-роуд.
Они поехали как обычно — впереди Состр, за ним покорная, послушная Джоан.
Вскоре светлый купол «Келгринс-дилижанса» остался далеко позади. Казалось, под мирно светящими звездами мирно заснул огромный фургон, чтобы утром отправиться в свой бесконечный путь.
