Гадать, не имея нужных сведений, смысла не имело, и Аррой спросил, как эльф стал либером. Роман принялся рассказывать, мимоходом дивясь собственной откровенности. Примеро бы лопнул от злости, но тайна, тщательно оберегаемая сотни лет, была поведана человеку, которого бард знал восьмой день. Рассказывал Роман с удовольствием: Рене был именно тем слушателем, на которого хочется вывалить опротивевшие секреты. Секретов же у разведчика было немерено.
Судьба Романа, вернее Нэо Рамиэрля, была предрешена, когда у темноволосой и звездноглазой Нанниэли Водяной Лилии родилась столь редкая у эльфов двойня. Девочка и мальчик. Эанке Аутандиэль выдалась в мать, а сын походил на отца, Астена Кленовую Ветвь, младшего брата Местоблюстителя Лебединого престола Эмзара Снежное Крыло.
За несколько лет до рождения Эанке и Рамиэрля Лебеди пустили на свой остров магов-Преступивших. Не все в Убежище были этим довольны, но дом Розы, к которому принадлежал Астен, сумел настоять на своем. Маги прижились. Они были ненавязчивы, честно исполняли свою часть договора и занимались какими-то тайными делами, о которых знал лишь Эмзар.
По ряду причин никто из пришельцев, кроме уже знакомого Рене Уанна, не рисковал покидать Убежище. Отгородившиеся много веков назад от мира непроходимыми топями эльфы также не стремились в большой мир, но Уанн убедил Местоблюстителя и его брата в необходимости следить за жизнью Благодатных земель и даже, если потребуется, влиять на нее. Эльфы вспомнили времена, когда две расы жили бок о бок. Тогда вторые сыновья знатнейших эльфийских семей отдавались на воспитание в дома людских владык, а затем служили посредниками между Светорожденными и смертными.
Мысль была хороша, но в клане Лебедя дети рождались редко, и рисковать единственным чадом ради неясной цели не желал никто, да и люди давно считали эльфов кто еретической выдумкой, кто сказкой. Прерывать добровольное затворничество было опасным, и все же эта мысль нашла своих приверженцев. Самым ярым сторонником единения с Таррой был отец Романа, и именно его жене судьба послала двойню.
У Астена был выбор — отдать сына в чужие руки или признать свою неправоту. Кленовая Ветвь пошел до конца. Деревенская лекарка, собиравшая травы на краю великого болота, нашла «брошенного» младенца и усыновила его. Найденыш рос писаным красавцем, ладил со всякой живностью, а в лекарском деле стал разбираться лучше приемной матери. В пятнадцать лет Роман увязался с сельчанами на ярмарку в ближний городишко и был потрясен песнями старика барда. Певец обратил внимание на золотоволосого паренька, не отходившего от него целый день, и в шутку попросил повторить одну из песен. Роман повторил.
В болотную деревню он больше не вернулся — Сивый Анн взял паренька с собой. Несколько лет они странствовали вместе, потом учитель умер, и ученик остался один. Роман болтался по градам и весям Арции, снискал себе славу непревзойденного певца и забияки, несколько раз собирался жениться, но всякий раз что-то мешало. Когда ему сравнялось сорок, он начал подумывать о том, чтобы прекратить бродяжничать и встретить старость как положено добрым людям. Каждый новый поход бард искренне считал последним, а в каждом городе пытался подыскать себе жену, но почему-то откладывал женитьбу еще на месяц. На год. И снова на год.
В один прекрасный день Роман понял, что старость, которую он собирался встретить во всеоружии, запаздывает. Дело было так — бард забрел в какой-то город на берегу Серого моря, где к нему с дурацкими расспросами о каком-то отце бросился толстый румяный дядька. Сперва Роман ничего не мог понять, потом сообразил, с кем его столкнула капризница-судьба. Лет тридцать назад он знал толстяка, они даже дружили, потом жизнь развела приятелей в разные стороны, и вот теперь постаревший Иак принимает его… за сына тогдашнего Романа.
Бард как-то выкрутился, и приятель давних лет удалился в уверенности, что видит перед собой плод мимолетного увлечения своего взбалмошного дружка. Встреча эта заставила Романа как следует рассмотреть себя в ближайшем зеркале и осознать, что в пятьдесят с небольшим он кажется двадцатипятилетним. Это смахивало на чудо, а чудеса в Арции не жаловали. У барда было два выхода — странствовать по белу свету, время от времени меняя имя, или же вернуться на родину и попытаться разобраться, что же он на самом деле такое. Роман выбрал второй путь, но загадка разрешилась куда быстрее, чем он добрался до болотного края. На дороге в Фей-Вэйю его остановил один человек…
