Итак, организация исмаилитов, описанная нами, была одним из наиболее мощных тайных обществ и привлекала огромное количество последователей, слепо подчиняющихся своему руководителю. Но, как и во многих других подобных структурах, организация здесь оставляла желать лучшего.
Возможно, исмаилитам так и не удалось перейти к осуществлению своего плана завоевания мира; возможно, их идеи ограничивались подготовкой на уровне отдельного человека, но, как бы то ни было, реальный успех за границей был ими достигнут лишь однажды, когда багдадский султан, приверженец исмаилизма, начал в 1058 году чеканить монету с изображением халифа Каира. Впрочем, этот султан очень скоро был убит турками, появившимися в тот момент на исторической сцене и угрожавшими даже существованию секты в Каире. В 1123 году визирь Афдал разогнал общество, а каирская секта исмаилитов по мере усиления турецкого влияния постепенно сошла на нет, и впоследствии о ней практически ничего не было слышно.
Хасану, сыну Саббаха, Старцу Горы, оставалось лишь усовершенствовать систему этого умирающего тайного общества и создать на его обломках новую организацию, которая доказала свою жизнеспособность в течение последующего тысячелетия.
Кто же такой этот Хасан? Он был сыном шиита из Хорасана, религиозного фанатика, который утверждал, что ведет свой род от куфийских[8] арабов, что тогда, как и сейчас, давало человеку право претендовать на высокое положение среди мусульман. Правда, соседи, среди которых было много шиитов, не сомневались в том, что он чистокровный перс, как и все его предки. Принято считать, что правдивой является именно вторая версия. Поскольку губернатор провинции был правоверным мусульманином, отец Хасана изо всех сил демонстрировал свою приверженность традиционному исламу, что вполне согласуется с шиитской доктриной разумного утаивания. Впрочем, его религиозная искренность все же вызывала сомнения у власть предержащих, так что в итоге он полностью отошел от дел, а своего сына Хасана отправил в правоверную школу. Это была не обычная школа, а скорее религиозный кружок под руководством грозного имама Мувафига; говорили, что те, кто посещает его уроки, имеют много шансов приобрести со временем большую силу.
Именно там Хасан встретил Омара Хайяма, сочинителя и астронома, ставшего позднее самым великим персидским поэтом. Другим его соучеником был выходец из крестьянской среды Низам-эль-Мульк, который достиг впоследствии поста премьер-министра. Из автобиографии Низама следует, что три мальчика заключили между собой договор, в соответствии с которым первый, кто преуспеет по службе, должен будет помочь остальным.
Низам довольно быстро стал визирем Альп Арслана, турецкого султана, правившего в Персии. В соответствии с уговором он помог Омару получить пенсию, позволившую тому вести легкую и приятную жизнь в его любимом Нишапуре, где поэт написал множество своих знаменитых рубай. Хасан же до поры до времени оставался в тени, путешествуя по Среднему Востоку в ожидании своего часа. Вскоре султан Арслан по прозвищу Лев умер, и его сменил Мелик-шах. И тут Хасан внезапно обращается к Низаму с просьбой предоставить ему место при дворе. Визирь с радостью исполнил юношеский уговор, добившись для своего друга высокого поста. Но вот что он пишет в автобиографии: ‹В самых лестных выражениях я рекомендовал Хасана султану, и он стал министром. Но, как и его отец, Хасан оказался лжецом и корыстолюбцем. С удивительным лицемерием он выдавал себя за человека набожного, что никак не соответствовало истине. Вскоре он полностью околдовал шаха…›
Мелик-шах был молод и неопытен, а Хасан поднаторел в шиитском искусстве пускать людям пыль в глаза, добиваясь их доверия. И все же Низам, имевший за плечами многие годы честной службы и ратных подвигов, еще оставался самым влиятельным человеком в королевстве. Хасан решил устранить его.
В 1078 году султан пожелал, чтобы ему представили полный отчет по доходам и расходам королевства. Низам заявил, что на это потребуется более года; Хасан же утверждал, что справится с работой за сорок дней. Работу поручили ему. В назначенный срок счета были готовы, но в последний момент вмешался Низам, который сказал султану: ‹Господин, этот человек всех нас погубит. Во имя Аллаха, мы должны помешать ему, хотя у меня не поднимется рука на друга детства›. Правда это или нет, но говорят, будто Низам устроил дело таким образом, что в окончательный вариант счетов вкрались ошибки, причем настолько серьезные, что Мелик-шах в ярости отправил Хасана в ссылку: поскольку тот хвалился, что написал все собственной рукой, оправдаться ему не удалось.
