Тайны дворцовых переворотов - страница 89
Петр Федорович не замечал, как необдуманными поступками и решениями укреплял позиции тех, кто намеревался его свергнуть. Между тем оппозиционные царю ряды раздирали серьезные внутренние противоречия, проистекавшие из не афишируемого на публике соперничества двух ярких лидеров, каждый из которых желал единолично вершить судьбу России, – императрицы Екатерины Алексеевны и Никиты Ивановича Панина. То, что император проморгал благоприятный случай, не сыграл на амбициях жены и обер-гофмейстера, не расколол замысловатой закулисной интригой противную партию пополам и не обезопасил тем самым себя от набиравших очки конкурентов, лишний раз демонстрирует абсолютную профнепригодность племянника Елизаветы на роль государственного мужа. И посему рано или поздно он должен был перепоручить бразды правления кому-то из упомянутой выше пары. А кому, это зависело от того, сумеет или нет Н. И. Панин в день «X» убийством незадачливого супруга дискредитировать Екатерину, до 28 июня 1762 года удовлетворявшуюся перспективой стать регентшей при малолетнем сыне Павле Петровиче. Императорский титул ей не светил ввиду отсутствия законных оснований для этого.
Но матери мальчика повезло. Вечером 27 июня 1762 года, буквально за три или четыре дня до назначенной воспитателем Павла даты>{117} переворота, майор-преображенец Воейков, встревоженный неосторожными речами одного солдата, арестовал капитан-поручика Петра Пассека, активиста проекатерининской фракции. Весть о том переполошила мятежный лагерь, после чего события сами собой вышли из-под контроля главного организатора замены царствующего лица – Панина. Братья Орловы, обеспокоенные дальнейшей участью Екатерины, отважились взять инициативу в свои руки и тотчас подняли всех на ноги. Алексей помчался в Петергоф за императрицей. Федор кинулся к Николаю Рославлеву, отвечавшему за измайловцев. Григорий разбудил Панина с прочими особами аристократической группировки – К. Г. Разумовским, М. Н. Волконским, Е. Р. Дашковой – и уведомил о начале «революции», то есть об отправке Рославлева с товарищами в слободу третьего гвардейского полка – наиболее близкого по месторасположению к Петергофу – разворачивать агитацию среди солдат.
Разумеется, своеволие Орловых не обрадовало ни Никиту Ивановича, ни Кирилла Григорьевича (шефа Измайловского полка), ибо осуществляемое гвардии офицерами мероприятие грозило пройти не по написанному Паниным сценарию. Разве что княгиня Екатерина Романовна по молодости лет (ей в марте стукнуло девятнадцать) с воодушевлением откликнулась на сообщение фаворита царицы. Впрочем, старшему поколению все-таки пришлось смириться с утратой инициативы и поддержать Орловых.
Около девяти часов утра экипаж Екатерины остановился возле измайловских казарм и распропагандированные нижние чины с энтузиазмом провозгласили (с подачи кого-то из обер - или штаб - офицеров орловской когорты) жену императора российской самодержицей. Так план обер-гофмейстера окончательно разлетелся в прах, ибо абсолютная монархиня – не чета опекунше. Оттеснить от реальной власти коронованную женщину – проблема на порядок более сложная, чем выдавливание на политические задворки матери, временно исполняющей за сына обязанности первой персоны государства. Тем не менее Панин не пал духом, полагая, что шанс наверстать упущенное ему еще представится. А пока стихийно разразившийся военный мятеж прямо на глазах предприимчивых инсургентов быстро перерастал в настоящую Славную революцию, о которой когда-то мечтала и тщетно пыталась спровоцировать Елизавета Петровна, теперь же петербуржцы без всяких внешних воздействий, никем не подгоняемые, сами выбегали толпами на улицы и с ликованием присоединялись к лозунгу, прозвучавшему из уст измайловцев: «Да здравствует императрица Екатерина!»
