Тайны дворцовых переворотов - страница 42

Однако вечером 17 января Василий Лукич Долгоруков допустил роковую ошибку, которой не преминул воспользоваться оппонент – князь Голицын. Конечно, воцарение Екатерины Долгоруковой в значительной степени облегчало, если не гарантировало, торжество идей видного петровского дипломата. Но с другой стороны, крах рискованной затеи с царской невестой мог дискредитировать реформатора и привести к утрате лидирующих позиций в Совете: альянс на волне возмущения пока не сплотившихся друг с другом Голицына, Остермана и Головкина одолел бы долгоруковскую пару. Между тем личность нового императора для В. Л. Долгорукова имела мало значения. Ведь он намеревался опираться в первую очередь на общество, среди которого нашлось бы множество людей, готовых помочь предприимчивому министру с реорганизацией государственного устройства России (монархического до 19 января 1730 года и коллегиального с 19 января по 25 февраля 1730 года). И кто бы ни взошел на престол, общественная поддержка защитила бы лидера конституционалистов от любых реставрационных поползновений. Именно так в 1720 году в Швеции властью овладел канцлер Арвид Горн. Василий Долгоруков наверняка первым возглавил бы Россию в ранге полновластного премьер-министра при декоративной императрице, не соблазни его обреченная на неудачу инициатива родственников.

Что же случилось вечером 17 января? В Москву примчался Василий Владимирович Долгоруков. Прославленный фельдмаршал вместе с братом Михаилом Владимировичем, не мешкая, навестил жилище А. Г. Долгорукова, где им обрисовали складывающуюся ситуацию: император при смерти; ради сохранения нынешнего положения и влияния семьи надо добиваться провозглашения царицей дочери Алексея Григорьевича. Агитировали гостей трое: Василий Лукич, Иван и Сергей Григорьевичи (хозяин дома, поприветствовав обоих, отлучился в Лефортовский дворец). Но красноречие родни не вызвало у Владимировичей энтузиазма. Фельдмаршал ответил без обиняков: «Чтобы княжне Катерине после Его Величества быть наследницею статца не можно, понеже она за Его Величеством в супружестве не была!»

Григорьевичи напомнили прямодушному военному о преображенцах, которыми тот командовал. Василий Владимирович наотрез отказался поднимать гвардейский полк, заметив, что солдаты не подчинятся ему, а просто убьют своего шефа, как мятежника. Максимум, с чем мог согласиться фельдмаршал: признать Екатерину Алексеевну императрицей, если о том соизволит распорядиться непосредственно Петр II. Слова военачальника и солидарного с ним брата, разумеется, не понравились прочим Долгоруковым. Василию и Михаилу Владимировичам довелось услышать немало упреков и нареканий в собственный адрес. Они не оставались в долгу. Наконец оба, не стерпев обидных укоров, развернулись и ушли. Важные переговоры завершились полным крахом. А главное, клан Долгоруковых раскололся на две партии, вследствие чего мгновенно изменился и общий расклад сил в Верховном Тайном Совете. Причем в крайне невыгодную для Василия Лукича сторону, ибо Григорьевичи, упрямо настаивая на кандидатуре Екатерины Алексеевны, фактически вынудили двух влиятельных сородичей искать сочувствия в противоположном лагере. В результате два оскорбленных сановника отправились к Д. М. Голицыну и обо всем ему рассказали.

Так конкурирующая фракция проведала об амбициозном плане соперника. Ей не составило труда принять контрмеры. Когда 18 января И. А. Долгоруков попробовал проскользнуть с вожделенной бумагой к постели умиравшего монарха, у него ничего не получилось. Не дремавший Остерман надежно перекрыл подступы к несчастному мальчику, и фаворит не сумел пообщаться с государем тет-а-тет. В итоге Екатерина Долгорукова не обзавелась законным способом восхождения на трон. Обманным путем достичь цели Долгоруковым также не удалось. Вечером 18 января В. В. Долгоруков вновь приехал в особняк Головина и официально предупредил Алексея Григорьевича с братьями, чтобы «они от намерения своего ко учинению наследства дочери ево, князь Алексеевой, отстали», ввиду того что императрицей решено избрать Анну Иоанновну, герцогиню Курляндскую. Отец царского любимца не без удивления воскликнул: «Она ныне во отлучении, и сомнение имеем, дабы за отлучением не было какова смятения!» Фельдмаршал успокоил вельможу: смятений не предвидится, хотя избранница и обретается далеко от Москвы. Григорьевичи неохотно с поражением смирились. От имени всех Алексей Григорьевич заверил родственника, что они спорить с общим мнением не станут и кандидатуру Анны Иоанновны поддержат.