Тайны дворцовых переворотов - страница 39

Что ж, цесаревна могла быть довольна. Все шло по блестяще спланированному принцессой сценарию. Меншиков в ссылке.

Мария с Александрой из списка конкуренток вычеркнуты. Царь глядит на тетушку с обожанием. Мальчик под полным контролем хитрой девицы. Заявление о грядущей свадьбе уже прозвучало. Пройдет года два или три, священник обвенчает счастливую пару, и тогда вся Россия узнает, насколько была не права, отдавая предпочтение августейшему жениху, а не третьей царской невесте…

Повторимся лишний раз. Человек предполагает, а Господь располагает! Да, наверное, все бы так и случилось, как задумала дочь Петра Великого, если бы… Если бы приблизительно тем же летом или ранней осенью красавице не попался на глаза статный и молодой гвардии унтер-офицер. Стрела амура тотчас поразила сердце восемнадцатилетней девушки, которая влюбилась с той же силой и страстью, какую юный государь питал к ней самой. А бравый капрал гренадерской роты Семеновского полка Алексей Яковлевич Шубин ответил красавице взаимностью и 25 октября 1727 года по личному указу императора вдруг удостоился звания гвардии сержанта, перепрыгнув за раз три ранга – фурьера, унтер-фендрика и каптенармуса. И ведь понимала, голубушка, что играет с огнем: разоблачи соблазненный император любовную интрижку, вся комбинация мгновенно развалится. Однако чувство целиком поглотило молодую особу, и прекрасная амазонка рискнула поспеть повсюду. Рискнула и потерпела сокрушительное поражение. В конце лета 1728 года кара настигла самонадеянную цесаревну. Остерман разгадал маневр Елизаветы, при помощи Долгоруковых открыл имя тайного любовника, после чего уведомил царя о романе тетушки с гвардии сержантом. 26 августа (6 сентября) 1727 года гроза разразилась над обманщицей: на празднике в день святой Натальи «все заметили величайшую перемену в обращении царя с принцессою Елисаветою. Прежде, он безпрестанно говорил с нею, а теперь не сказал ей ни одного слова и даже ушел не простившись»^>{45}. Скандальный разрыв племянника с прелестной родственницей в то же мгновение перечеркнул всякую надежду цесаревны на приобретение российской короны посредством кровосмесительного брака. Опала и затворничество отныне стали уделом честолюбивой дочери Петра Великого, а не головокружительные придворные интриги и хитроумные политические комбинации.

Впрочем, это уже другая история. История не дебюта, а возмужания прирожденного политика, осознавшего, что за власть надо бороться с благословения нации, а не вопреки всему навязывать себя ей. За годы царствования Анны Иоанновны Елизавета сумеет завоевать огромную популярность среди различных слоев населения и, кроме того, разработает оригинальную концепцию управления государством таким образом, чтобы не калечить во имя высших целей жизнь окружающих людей (дело Лопухиных – единственное исключение). Трагедии Толстого, Девиэра, Меншикова, но в первую очередь собственная катастрофа подтолкнут цесаревну к переосмыслению доминировавших с эпохи Макиавелли принципов руководства обществом. Она не будет зачитываться политическими трудами Монтескье, Вольтера (которого уважала, как великолепного полемиста и публициста) и прочих философов, понимая, что ничего реально полезного у лиц, не знакомых с процессом управления, судивших о нем абстрактно, почерпнуть не сможет. Поэтому дщерь Петрова тщательно и кропотливо примется за изучение истории европейских стран и из опыта предшественников почерпнет факты и прецеденты, опираясь на которые позднее продемонстрирует миру свою политическую науку побеждать.

«Затейка» членов Верховного Тайного Совета на исходе зимы 1729/30 года – одно из самых загадочных событий в русской истории XVIII века. Что это было? Многим хочется думать, что первым шагом на пути к конституционной монархии, спонтанным, неподготовленным и потому неудачным. Правительство и дворянство просто не поняли друг друга, вследствие чего много обещавший либеральный проект потерпел фиаско.

Однако мы вновь имеем дело с заблуждением, ибо популярный вывод опирается на поспешный и неточный анализ источников, имеющихся в нашем распоряжении. Ведь по обыкновению за бортом исследований остались многие важные детали и обстоятельства, противоречащие или не вписывающиеся в принятую за аксиому версию. Если же осмыслению подвергнуть все факты, в том числе неудобные и незамеченные, то сюжет знаменитой истории о разорванных кондициях окажется гораздо драматичней и поучительнее прежней однобокой и идеологически выверенной концепции.