– Я вовсе не спасаюсь бегством, как вы утверждаете. Не пытайтесь запугать меня.
– Значит, вы просто едете в деревню на уик-энд?
– А почему бы и нет?
– Я же слышал, как вы утром говорили Лансу, что хотели бы выйти из игры.
Она не отреагировала, как я надеялся. Ее проворные руки сворачивали в этот момент последнее платье. Я готов был восхищаться ее мужеством, но затем у меня мелькнуло сомнение. Вполне могло оказаться, что у нее в чемодане спрятан пистолет. Однако, когда она наконец повернулась ко мне, в руках у нее ничего не было.
– Так из какой игры вы хотели выйти?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, и мне это совершенно безразлично.
Ко было видно, что она нервничает все сильнее.
– Эти ваши друзья, которые должны прийти сюда… Ланс Леонард не один из них?
– Да, и вам лучше удалиться до его прихода.
– Вы уверены, что он появится?
– Скоро вы сами убедитесь.
– На это стоило бы посмотреть. Интересно, кто будет нести корзину?
– Корзину? – переспросила она высоким от волнения голосом.
– Насколько мне известно, Ланс не в состоянии больше передвигаться самостоятельно. Его можно только переносить в корзине.
Она снова схватилась за грудь. Вероятно, боль поднялась выше. Сердито передернув плечами, она попыталась проскочить между кроватью и мной. Я преградил ей путь.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Сегодня вечером.
– В какое время?
– Я точно не помню. Несколько часов назад. Это имеет какое-то значение?
– Да, для вас имеет. И большое. Как он себя чувствовал, когда вы расстались?
– Прекрасно. А почему вы спрашиваете? С ним что-нибудь случилось?
– Послушайте, Эстер. Вы оставляете за собой следы разрушения, как Шерман[3], прошедший по Джорджии.
– Что случилось? Он ранен?
– И очень тяжело.
– Где он?
– Пока дома. Но скоро будет в морге.
– Он умирает?
– Он мертв. Разве Карл Стерн не сообщил вам об этом?
Она отчаянно затрясла головой, но это больше походило на конвульсии, чем на жест отрицания.
– Этого не может быть. Вы сумасшедший.
– Иногда мне кажется, что я единственный, кто пока еще в своем уме.
Девушка присела на край кровати. Несколько крошечных капелек пота выступили у нее на лбу у самых волос, и она машинально смахнула их. Она смотрела на меня остановившимся взглядом, глубоко потрясенная. Если она притворялась, ее смело можно было назвать великой актрисой.
Но я полагал, что она не притворяется.
– Ваш лучший друг мертв, – повторил я еще раз. – Кто-то застрелил его.
– Вы лжете.
– Может, мне следовало принести с собой труп? Сказать, куда попали пули? Одна в висок, а другая в глаз. Или вам все уже известно? Я не хочу быть занудой.
Она наморщила лоб, углы ее рта поползли вниз, придавая ему форму трагического треугольника.
– Вы ужасный тип. Вы лжете, чтобы заставить меня все вам выложить. Вы то же самое сказали и обо мне – мол, я мертва. – У нее на глазах выступили слезы. – Вы что угодно выдумаете, чтобы вынудить меня говорить.
– А о чем вы могли бы мне рассказать, если бы пожелали?
– Я не хочу отвечать ни на один ваш вопрос.
– Подумайте немного, может быть, и захотите. Похоже, что вас просто обвели вокруг пальца.
Она ошеломленно взглянула на меня.
– Неужели вы настолько наивны, что и впрямь считаете своих приятелей приличными людьми? Ничего себе, компания! Да они же наверняка подставляют вас. Им выпал редкий шанс поймать двух зайцев: убрать Ланса и подстроить все так, чтобы вас обвинили в его убийстве.
Я использовал все свое красноречие, лихорадочно пытаясь сориентироваться и отыскивая решение на ходу. Она жадно слушала. Затем произнесла осипшим голосом:
– Кто это мог сделать?
– Тот, кто уговорил вас ехать туда, куда вы собрались.
– Никто меня не уговаривал. Я сама решила.
– А чья это была идея? Лероя Фроста?
Ее взгляд вспыхнул и погас.
– Что Фрост приказал вам? Куда вы должны ехать?
– Это не Фрост. Со мной держал связь Ланс. Того, о чем вы твердите, просто не может быть. Он не мог спланировать свое собственное убийство.
– Конечно нет, если только он знал, что его ожидает. Но, очевидно, это не так. Они надули его так же, как и вас.
– Никто меня не надувал, – повторяла она упрямо. – Зачем им меня надувать?
