— Как бы мне не хотелось этого делать, — произнесла она резким тоном, — но я вынуждена извиниться перед вами. Сегодня с утренней почтой я получила триста фунтов, которые вы перевели на мое имя из Ньютон Аббот. Полагаю, что все это время вы ожидали, извинюсь ли я перед вами.
— Более или менее, — он улыбнулся. — Но меня это не очень волновало.
— Полагаю, что это было частью вашей тактики: не сказать мне, когда мы вчера разговаривали с вами, о том, что вы вернули деньги. Думаю, это дало вам чувство превосходства.
— Да, и очень сильное, — сказал Кэллаген.
Он загасил сигарету и выбросил окурок к краю дорожки.
— Как чувствует себя майор? — спросил он. — У вас есть какие-нибудь новости?
Она кивнула.
— Ему лучше. Но ему нужен абсолютный покой и отдых. Я рада, что его здесь нет. — Ее улыбка была циничной.
— По-моему, это указывает на то, что здесь вы не рассчитываете ни на покой, ни на отдых.
— Честно говоря, я ни в чем не уверена, пока вы находитесь здесь, мистер Кэллаген. И в некотором роде я рада, что у моего отца случился приступ. По крайней мере он теперь не будет волноваться.
Он посмотрел на нее: ее глаза приобрели глубокий голубой цвет и были спокойны.
— Полагаю, вы вернете эти три сотни нашему приятелю Габби, — поинтересовался он. — Могу поспорить, что он обрадуется, если они снова к нему вернутся. Он, вероятно, заинтересуется что с ними произошло. Эти три сотни, словно забавный бумеранг, оказались намеком на некие тайны.
— Габби, как вы его называете, не является моим приятелем, — холодно отрезала она. — Если я решу возвратить деньги, то верну их тому, кто мне их одолжил. Во всяком случае, я не вижу, какое это имеет отношение к вам.
— Ну, это вы еще увидите, — ответил Кэллаген.
Она собиралась что-то сказать, но сдержалась, повернулась на каблуках и направилась к дому.
Кэллаген закурил и через лужайку направился к Николлзу, который старался загнать мяч в лунку.
Он остановился и стал наблюдать за игрой. Николлз аккуратно ударил по мячу, и тот медленно прокатился шесть футов по зеленой лужайке и свалился в лунку. Николлз вздохнул:
— У меня всегда здорово получается, когда я не придаю особого значения игре. Жизнь прекрасна, как я раньше говорил!
— Послушай, Винди, — обратился к нему Кэллаген. — Я уезжаю в город. Пробуду там день или два. Я еще не знаю. Но ты не должен никому говорить, куда я поехал. Можешь подкинуть идею, что я, скорее всего, поехал в Плимут поговорить в полиции.
— Хорошо, — ответил Николлз. — Как Кларисса?
— Она была просто прелестна, — Кэллаген улыбнулся.
— Да, — продолжал Николлз, — это была отличная мысль наплести девице, что парень влюбился, и заставить куколку разговориться.
Кэллаген смотрел в сторону моря.
— Я думаю, Кларисса напугана, — произнес он. — Мне кажется, что история, которая произошла между Эсме и тем рыбаком из Бисендса, повторяется с Блезом. Кажется, она прилипла к нему, но не так, как она обычно вешалась на большинство из знакомых ей парней. Кларисса думает, что в этот раз все это может быть очень серьезно.
— Понятно… — протянул Николлз. — Значит, Кларисса крутится рядом с этой парочкой, чтобы подложить Эсме свинью и отшить ее приятеля. Поэтому она и приглядывает за ними все время, чтобы ситуация не достигла апогея.
— Мне кажется, что это так. Пока меня не будет, — продолжил Кэллаген, — попробуй раскрутить Эсме. Но тактика должна быть прямо противоположна той, которую ты испробовал на Клариссе. Внуши ей, что ты меня недолюбливаешь. Попробуй завоевать ее доверие. Может быть, она немного разговорится.
— Кто его знает, — усомнился Николлз. — Во всяком случае, я попробую. Ты когда уезжаешь, Слим?
— Приблизительно через десять минут. Возьму машину и исчезну. Никакой одежды я с собой не возьму. Если Одри захочет узнать, когда я вернусь, скажи, что ты не знаешь, но я точно вернусь.
Николлз нагнулся и вытащил из лунки мяч. Затем отбросил его в сторону на шесть-семь футов от себя.
— Одри будет приятно узнать, что ты собираешься вернуться. — Он подошел к мячу и ударил по нему клюшкой. На этот раз мяч остановился в трех дюймах от лунки, и он добил его.
