В ее глазах появился блеск.
— Я сказала вам, почему не хочу, чтобы вы присутствовали здесь.
— Вполне возможно. — Кэллаген улыбнулся. — Мне много кто чего говорит, но не обязательно, чтобы я им верил.
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
— Мистер Кэллаген, — изумилась она, — вы хотите сказать, что я лгунья?
— Нет, — ответил он. — Вам я ничего не пытаюсь сказать. Но мне хотелось бы указать на некоторые факты, а вы можете все это обдумать. Когда вы позавчера вечером позвонили мне и назначили встречу в «Вентура-клаб», я попытался понять, почему именно там.
Он остановился.
— Как интересно, — заметила она.
Кэллаген усмехнулся.
— Я думаю, дальше будет еще интереснее, когда я вам скажу, почему вы это сделали. У вас были все причины для этого, так как до нашей с вами встречи вы хотели увидеться с Габби Вентурой. Вы подумали, что будет неплохо раздобыть немного наличности на случай, если придется подкупить меня.
Кэллаген замолчал, стряхнул пепел с сигареты и посмотрел на нее, скривив губы в циничной улыбке.
— Ну как? — поинтересовался он.
Она ничего не ответила, и он продолжил.
— Вы пришли в клуб заранее и заняли у Габби Вентуры 300 фунтов. Затем на улице вы дождались моего прихода. И что довольно странно, — продолжил Кэллаген, — некоторое время спустя я вернулся в клуб, мне нужно было встретиться с Ланселотом Вендейном. Там я, Ланселот, Габби и еще один человек немного поиграли в покер. Я слегка проиграл и расплатился одной из пятидесятифунтовых банкнот, которые вы мне дали.
Улыбка Кэллагена стала шире.
— А вчера утром, — продолжил он, — меня посетил Габби Вентура и попытался узнать, откуда у меня появилась эта банкнота. Он сообщил, что накануне одолжил кому-то деньги, и, естественно, ему было очень интересно узнать, как и почему эта ассигнация попала ко мне в руки.
Улыбка Кэллагена стала почти ангельской.
— А вам не нравится, когда вас называют лгуньей, мисс Вендейн, не так ли? — заключил он.
Она стояла, глядя куда-то вдаль, не произнося ни слова. Кэллаген придавил окурок и закурил новую сигарету.
— Шутка заключается в том, — сказал он, — что я не могу сказать, что я вам абсолютно не верю. Как только я увидел вашего отца, я понял желание дочери оградить его от любых неприятностей. Он больной человек. Я только хочу предупредить, что вы выбрали не совсем удачный способ. На вашем месте я бы запомнил на будущее, что частные сыщики, хотя вы и думаете, что все они бесчестны, очень редко бывают глупыми. По крайней мере, могу в этом отношении поручиться за себя.
— Мистер Кэллаген, — сказала она, — почему вы думаете, что меня интересует то, что вы говорите?
— Еще одна неправда, — ответил Кэллаген, — вас ужасно интересует, что я думаю, и я это знаю. Беда в том, что вы одна из тех, кому еще нужно напоминать о том, что самая лучшая политика — это честность.
Он улыбнулся, обнажив белые зубы.
— Могу заключить с вами пари, — предложил он, — о том, что вы расскажете мне обо всем, что вас беспокоит, прежде чем мы закончим это дело.
— Неужели? — издевалась она. — И, конечно, вы знаете, почему я должна непременно это сделать?
— Могу только догадываться, — сказал Кэллаген. — Хотите верьте, хотите нет, но я могу быть очень полезным, когда люди оказываются в затруднительном положении. А мне кажется, что вы находитесь именно в таком положении.
Она резко повернулась на каблуках и вышла через балконную дверь.
Закурив, Кэллаген пошел вниз по лужайке, наслаждаясь вечерним воздухом.
Глава IV
Трое — это уже компания
Где-то в глубине дома часы пробили одиннадцать. В их бое, звучном и мелодичном, Кэллагену слышалось что-то древнее, напоминающее о жутковатом привидении, которое шаловливо бродит в темноте отделанных дубом коридоров.
Он лежал в своей комнате, растянувшись на украшенной четырьмя колоннами кровати, уставившись в потолок и размышляя, почему ему не нравятся дубовые панели, даже обтянутые с большим вкусом подобранной тканью.
Через какое-то время он понял, что, хотя он и размышлял v панелях и тканях, в действительности его мысли были заняты Одри Вендейн.
В конце концов, для того, чтобы одолжить деньги у такого человека, как Габби, нужно было быть хорошим его знакомым. Особенно, если в долг брала женщина.