В доме отца стало необычайно тихо, после того как Лидия вышла замуж за Фрэнка Уайатта и переехала к нему. Я очень по ней скучала. Долгими зимними вечерами в доме были только мы с отцом, а он никогда не был разговорчивым.
Фрэнк нанял девушку из города помогать Лидии по хозяйству, ведь она ожидала ребенка. Несмотря на это, Лидия все равно была очень занята и не могла меня часто навещать.
Я написала несколько стихотворений и рассказов, но без поддержки сестры у меня не хватало храбрости отослать их издателю. Год медленно прошел.
Следующей весной всю свою творческую энергию я направила на то, чтобы посадить на огороде овощи для нас с отцом. Это занятие меня подбодрило: мне нравилось высаживать семена, ухаживать за ними, холить и лелеять, наблюдая, как они растут.
Однажды жарким июльским днем я проводила утро в саду. Вдруг около полудня отец позвал меня в дом:
– Бетти, поди сюда! Пора готовить обед!
Я старалась не раздражаться из-за его диктаторства. Просто он был таким человеком. Кроме того, солнце стояло слишком высоко для садовых работ.
В доме я повесила на крючок соломенную шляпу и постояла минутку, чтобы глаза после яркого света привыкли к полумраку. Когда это произошло, я просто не поверила увиденному: отец сидел за кухонным столом и считал деньги, как заправский банкир. Перед ним лежала плотная стопка наличных.
– Откуда взялись деньги? – спросила я.
– У нас снова постояльцы.
– Постояльцы? Кто-то арендовал наш коттедж?
– Да, тот малый, Гибсон, вернулся. И на этот раз заплатил за два месяца.
От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я уставилась на отца, боясь поверить ему и воскресить свои надежды.
– Правда? – наконец удалось мне выдавить из себя.
Отцу показалось, что я подвергаю его слова сомнению.
– Ты думаешь, что я все выдумал? Он вернулся, говорю тебе! Приехал на своей модной карете, пока ты работала в огороде, и снял коттедж до конца лета.
В романах я читала о том, как замирает сердце, но до того момента это ощущение было мне незнакомо. Мне хотелось в ту же секунду все бросить и помчаться к коттеджу, но на мне была пропитанная по́том одежда и под ногтями застряла грязь.
– Он по-прежнему желает столоваться у нас? – спросила я, наливая воду, чтобы помыть руки.
– Гибсон сказал, что теперь нужно готовить на двоих. Поэтому он столько мне заплатил.
В тот же момент я узнала, каково это, когда сердце опускается. Мое сердце ухнуло вниз.
– На двоих? А кто приехал с ним, отец?
– Наверное, его жена.
Я занялась приготовлением еды и старалась собраться с силами перед встречей с женой Уолтера. Она, безусловно, очень красива, элегантно одета – в шелка и хлопок. У миссис Гибсон не может быть нижних юбок из дешевого муслина и рабочих фартуков! Кроме того, ее кожа не загорелая и не веснушчатая в отличие от моей. Чтобы сохранить нежный, фарфоровый цвет лица, богатые женщины всегда прячутся под зонтиками, когда выходят на солнце. Безусловно, миссис Гибсон изящного телосложения – в романах о таких пишут: «Стройна как березка» – и так же грациозна.
Я решила надеть корсет, чтобы постоялица не смотрела на меня с жалостью, но без Лидии мне было не затянуть его и не завязать.
Как Уолтер мог привезти жену в то место, где мы с ним разделили столько счастливых моментов? Я все гадала – как…
Затем взяла поднос и понесла его в коттедж. По пути, до конца осознав правду, я чуть было не развернулась и не побежала обратно в дом. Конечно же! Уолтер не знал, что я здесь! Он уверен, что я вышла замуж за Фрэнка Уайатта и уехала из отцовского дома. Уолтер думает, что еду принесет моя сестра или кто-то еще. Я замедлила шаг, ища способ избежать встречи с ним. Пока что в голову ничего не приходило. Когда наконец я вышла на поляну, оставив позади деревья, то увидела Уолтера, в одиночестве сидящего в кресле и смотрящего на пруд.
Я глубоко вздохнула, стараясь сдержать слезы радости, выступившие при виде него. Ведь я была уверена, что мы больше никогда не увидимся. Затем открылась дверь коттеджа и на крыльцо вышел второй постоялец. Это был слуга Уолтера – Питер!
