– О чем ты думаешь? – спросил Сет.
Она покачала головой, устыдившись своих мыслей.
– Ни о чем.
Он был так близко. Ей так хотелось прикоснуться к нему…
– Мне показалось, что ты думаешь о чем-то приятном. Ты так хорошо улыбалась. Тебе понравился вечер?
– Да.
– И поездка на «феррари»?
– Очень!
– Тогда, может быть, я заслужил поцелуй в благодарность?
Ее сердце замерло, а взгляд опустился на его рот. Почему она никогда не замечала, какие у него чувственные губы? Память об их поцелуе заставила ее задрожать всем телом. Но сколько бы шампанского она ни выпила сегодня, оно не затуманило ее мозг настолько, чтобы забыть – он ей не подходит. И она не станет начинать этот безнадежный роман, насколько бы одиноко ей ни было.
И все-таки ей было жаль, когда лифт остановился и их неожиданная близость была разрушена.
Словно прочитав ее мысли, Сет напомнил:
– Миссис Петрильо, наверное, уже торопится на свой сериал.
Она это знала. Ее голова кружилась, когда она думала, что через несколько минут они останутся одни в его квартире. Его запах лишал ее воли, а то место на талии, куда он снова положил руку, горело огнем.
Но Харпер не позволила чувствам заглушить разум. Он поцелует ее сегодня, а завтра поцелует другую. И все-таки она не могла вспомнить, чтобы ее так тянуло к мужчине.
Миссис Петрильо открыла дверь.
– Давайте скорей, мой сериал начинается! – пробурчала она и со всей доступной ей скоростью заковыляла в свою квартиру. – Малышка в порядке, спит, как ангелочек.
Вот она, реальность. Харпер была не из тех женщин, которые флиртуют с плейбоями и играют в их опасные игры.
Она была мамой.
Вдовой и мамой.
А вот трусихой она никогда не была.
Она сделала решительный вдох.
– Спасибо тебе за чудесный вечер! Я действительно собиралась поцеловать тебя на ночь. Не потому, что ты мне нравишься, и даже не из благодарности. Просто мне было любопытно. Но я боюсь, что мы не смогли бы остановиться на этом. А это неправильно. Спокойной ночи.
Харпер повернулась и пошла в свою спальню, оставив ошеломленного Сета посреди гостиной. Это был вызов, и он был готов ответить на него, но что-то его останавливало.
Она права. Она ему нравилась. Он был готов отбросить осторожность. Он не смог бы остановиться.
Он снова влюбился в нее?
Да, он отказался от нее много лет назад, он уступил ее Кларку, но он все равно любил ее. И все же… Даже в двадцать два года он знал, что они не подходят друг другу. Он ведь был плейбоем не потому, что любил женщин, хотя, безусловно, он их любил. Он был плейбоем, потому что знал, что он никогда не сможет ограничить себя.
И вот теперь он стоит тут, обуреваемый чувствами, которых не должен испытывать, к женщине, которую он не может получить. Душераздирающее сочетание.
Тем не менее он снова и снова прокручивал в голове ее слова, что ей было любопытно. Так как они уже целовались до этого, можно было предположить, что говорила она не о поцелуях. Эти слова горели у него в мозгу. Потому что ему тоже было любопытно. Любопытно, насколько отличается секс с женщиной, которую любил, от просто хорошего секса?
Но он не хотел причинять ей боль. И еще он не хотел причинять боль себе. Он не хотел загонять себя в ситуацию, из которой нет выхода. Брак для него – все равно что тюрьма. Он не мог представить себя женатым, даже на Харпер.
Он вспомнил своего отца – тот оправдывал свои бесчисленные измены тем, что ему было скучно.
По спине пробежал холодок.
Но ведь он не такой, как его отец!
Он не может быть таким.
Он не хочет быть таким.
Никогда.
На следующее утро, в воскресенье, Сет опять трусливо сбежал, пока Харпер еще спала. Но запах ее духов все еще витал в гостиной и преследовал его до самой машины. Он раздраженно нажал на педаль газа и отправился в Монток, в пляжный дом Маккелланов, чтобы собраться с мыслями. Ему надо было побыть одному.
Монток встретил его умиротворяющим шумом волн и пустыми пляжами. Здесь уже ощущалась осень. Чувствуя, как его отпускает напряжение последних дней, Сет прошелся по пустому дому, налил себе холодного чая и вышел на веранду. Но только лишь он уселся в шезлонг и подставил лицо лучам тусклого сентябрьского солнца, как на подъездной дорожке показалась машина его матери. Из машины вышел Морис, ее водитель, открыл дверь Морин и достал из багажника сумки.
