Пересмотр стратегии «первого удара» сказался и на планах применения ракет средней дальности с передовых баз, прежде всего в Западной Европе. Устаревшие громоздкие ракеты «Тор» и «Юпитер», развернутые на открытых, незащищенных позициях, требовавшие длительной подготовки к пуску, были сняты с вооружения в 1963 году и выведены из европейских стран, где они были развернуты. Их должны были заменить патрулировавшие в прибрежных акваториях Европы атомные подводные лодки с ракетами средней дальности «Поларис». В отличие от МБР, полет которых до объектов поражения занимал около 30 минут, «Поларисы», запускаемые с более близких к Советскому Союзу расстояний, могли быстрее достичь его территории и поразить намеченные цели. «После 1963 года, когда Соединенные Штаты обдуманно убрали с континента свои ракеты „Тор“ и „Юпитер“, НАТО не стало развертывать каких-либо ракет промежуточной дальности, — писала в 1983 году газета „Нью-Йорк таймс“. — НАТО полагалось на межконтинентальные ракеты, развернутые в Северной Америке, на подводные лодки-ракетоносцы в европейских водах, на целый ряд самолетов, способных обрушить ядерное оружие на Советский Союз из Западной Европы, а также на французские и английские ядерные силы» {475}.
Упоминание о французских и английских ядерных силах здесь не случайно. В начале 60-х годов Англия и Франция уже имели свое собственное ядерное оружие. Англия, впервые испытав в 1957 году на острове Рождества водородную бомбу и увидев в «ядерном факторе» основу могущества своих вооруженных сил, построила и уже к 1963 году приняла на вооружение 180 реактивных стратегических бомбардировщиков типа «Вулкан» и «Виктор» (дальность действия соответственно 9000 и 11 000 км), вооруженных ядерными бомбами и крылатыми ракетами «Блю Стил» для поражения наземных целей (дальность 160 километров). Франция, начав с 1955 года самостоятельное создание ядерного оружия, в 1960 году испытала в Сахаре атомную бомбу и сформировала затем «французские национальные ударные силы» в виде стратегических бомбардировщиков «Мираж IV», способных нести атомное оружие (к 1968 году — 62 бомбардировщика). В дальнейшем Франция планировала оснастить свою стратегическую авиацию ракетами собственного производства и построить 5 атомных подводных лодок, вооруженных ракетами «Поларис». Первая лодка — «Ла Редутабль» — была спущена на воду в 1967 году.
Для увеличения размаха военных приготовлений США и их союзники по НАТО создавали психологическую обстановку для все новых рывков в производстве и совершенствовании оружия, заявляя, будто Советский Союз лидирует в гонке вооружений. Это была фальсификация, которую позднее признали крупнейшие американские ученые и политики. Так, Г. Йорк в книге «Гонка к забвению» (1971) писал:
«Мы снова и снова предпринимали односторонние действия, которые без необходимости ускоряли гонку вооружений… Я разделяю ответственность за некоторые из них и знаю детальные подробности… Наши односторонние решения определяют темпы и масштабы большинства конкретных шагов в гонке стратегических вооружений. Во многих случаях мы начали разработки раньше, чем русские, и легко достигали крупных и долговременных преимуществ по числу развернутых видов вооружений» {476}.
Участник американских ядерных программ известный американский ученый Дж. Кистяковский констатировал: «Я убедился, что гонку вооружений подстегивают США, а не СССР» {477}.
Эту истину правители США и других стран сознавали и в 60-е годы. Однако даже имевшееся у них превосходство в силах и средствах ядерной войны не стало сдерживающим фактором в гонке вооружений, продолженной странами Североатлантического блока. Наоборот, она продолжалась с нарастающей силой. С 1962 по 1965 год государства НАТО увеличили свои военные бюджеты в среднем на 30 процентов {478}. Лидирующую роль играли США, чей военный бюджет рос с каждым годом. Если в 1964/65 финансовом году военные расходы США составили 51,9 миллиарда долларов, то в 1967/68-м они возросли до 76,5, а в следующем году — до 79,8 миллиарда долларов. Все больше разрастался военно-промышленный комплекс. Количество только первичных фирм-подрядчиков Пентагона достигло почти 20 тысяч корпораций, а с учетом субподрядчиков — около 45—60 тысяч. Целые отрасли промышленности ориентировались исключительно на обслуживание вооруженных сил США. На военные нужды шло 80 процентов продукции авиапромышленности, 60 процентов судостроения, 35 процентов электротехники. Ряд крупнейших фирм теснейшим образом был связан с военными заказами. Так, например, 97 процентов продукции фирмы «Тиокол» шло на производство ракетного топлива, 57 процентов — «Юнайтед Эркрафт» и т. д. {479}.
