– И искать его он собирается за пределами России? – спросил после короткого размышления Фролов.
– Похоже на то, – подтвердил я.
– Извините, Валерий Иванович, но выпустить вашего клиента за границу я никак не могу! – решительно заявил Фролов. – Так что возьму с него подписку о невыезде.
– Этого никак нельзя делать! – беспокойно заерзал на стуле Тавров. – Ну, сами посудите, Юрий Петрович! Если Липатов действительно причастен к обоим преступлениям, то подпиской вы его не удержите. Найдет себе подходящий загранпаспорт и – только его и видели! Фальшивый купит или даже настоящий на чужое имя оформит – знаете ведь, как это делается. Но вот подпиской о невыезде вы заставите его насторожиться и начать заметать следы, которые он еще не успел замести. Давайте сделаем так: я лично постараюсь уберечь своего клиента от глупостей и даю вам в этом гарантии. Хорошо?
– Ох, Валерий Иванович! Что мне ваши гарантии? – вздохнул Фролов, но все-таки решился: – Хорошо! Не буду пока вашего клиента беспокоить. Но вас прошу: о каждом его шаге мне сообщайте. Трупов уже достаточно. Да, насчет эксперта вашего… Дайте мне его координаты. Как там эта организация называется? «Экспертный центр древесины»?
* * *
Между тем Липатов наконец получил ответ от профессора Вулановича из Черногории. Профессору удалось раздобыть несколько интересных документов, и он прислал их фотокопии вместе с выполненным им переводом. Нашлись документы по шхуне «Святой Трифон», однако, поскольку мы уже знали о ее судьбе со слов ныне покойного Сергея Геннадьевича, эти материалы не имели большой ценности. Поистине бесценным документом оказался список вещей, некогда принадлежавших семье бокельских графов Ивелич и переданных в Морской музей города Котор. В основном это оказались мелкие безделушки, мебель и картины. Профессор Вуланович обещал, что при первой возможности он сделает снимки этих вещей и вышлет электронной почтой.
– Все это хорошо, но как мы узнаем, какой именно предмет достался Ивеличам от Андрея Тузова? – усомнился я. – И вообще, Ивеличи могли отправить этот предмет в Санкт-Петербург, российским графам Ивеличам, чтобы те нашли наследников Тузова.
– Отберем наиболее подходящие, – ответил Липатов. – Понятно, что мелкие предметы, вроде табакерок и пудрениц, не подходят. Кроме того, нас интересуют предметы, датированные концом четырнадцатого века, а таких там совсем немного. Вся мебель явно более поздняя. Вот, пожалуй, пара шкатулок подойдет. Вообще, надо обратить пристальное внимание на шкатулки и сундуки: это вещи, необходимые в обиходе. Их часто ремонтировали, поэтому с датировкой музейные работники могли ошибиться – особенно если они не имели специального образования в этой области. Так что мне придется самому поехать и осмотреть все мало-мальски подходящие предметы из музея.
– Надо бы проверить и морской музей в Перасте, – осенило меня. – Ведь Пераст много ближе к Рисану, чем Котор. Просто там нет специальной экспозиции, посвященной графам Ивеличам. Экспозиция музея размещается в бывшем доме Витко Боевича, убитого в Дубровнике на дуэли капитаном Матеа Змаевичем, будущим русским адмиралом. Поэтому акцент сделан именно на этих двух исторических личностях и их родственниках. Но вот вещи из дома Ивеличей вполне могли там оказаться.
– А вы откуда это знаете? – удивился Липатов.
– Я был в обоих музеях на экскурсии, когда ездил отдыхать в Будву, – объяснил я.
– Ну вот, у меня уже есть личный чичироне для поездки в Черногорию! – рассмеялся Липатов. – Итак, будем готовиться к путешествию! Пора на месте, в полевых, так сказать, условиях, раскрыть тайну Джованни Тозо.
«И раскрыв ее, постараться не закончить жизнь, как Андрей Тузов», – мысленно добавил я.
* * *
Фролов не любил откладывать что-либо в долгий ящик. Он немедленно связался с Волковым и поручил ему – как независимому эксперту – экспертизу древка стрелы, которой был убит несчастный Сергей Геннадьевич. Волков довольно быстро выполнил работу. Результат оказался ошеломляющим.
