— Отныне эта коза будет колхозной!
— Мама, мама, он мою козу с козленком забирает! — закричал 5 летний брат моей мамы, которому суждено было жить всего 17 лет.
— Замолчи! — заткнула моя бабушка своего сына, ибо, возражать и проявлять недовольство было НЕЛЬЗЯ. Он человек СИСТЕМЫ. Он ХОЗЯИН.
Или, другой случай, когда он же ногой отворив дверь, явился в дом, снял с веревки только сотканные руками моей матери новые шерстяные мешки, и унес их для использования в качестве… половых тряпок в школе. Мама моя, входя в класс, со слезами на глазах каждый день протирала ноги об разорванный ее шерстяной мешок, который она ткала целую зиму. Многие прошли через эти жернова системы. Но они иной жизни и не представляют, большинство жителей села и сегодня о былом вспоминают только как о прекрасном! «Был порядок, — объясняют они. Да, сажали, ссылали, — не Сталин же сажал, не он же расстреливал!» Особенно рьяно за сохранение «советских» традиций и традиционного Ислама борются потомки тех ХОЗЯЕВ системы. Дети, внуки, правнуки. История стремится повториться.
После обеденной молитвы шашлык был готов. Мы пообедали, отдохнули и собрались обратно.
Впервые в жизни я так отдохнула! Сколько живу на свете, — в лес ходила только за дровами. Как же хорошо сегодняшний день прошел! — вздохнула Хадижат.
Ты еще молодая, доченька, а я? В прошлом году они меня вытащили в хуштадинский лес, тоже также посидели, так сладко я поспала под тенью сосен! Мы же живем и ежедневно боремся со своим телом, со здоровьем, не оставляя ни минуты для себя, для тела, для отдыха. Так жизнь и прошла.
Едем домой. У лесной опушки мы догоняем Исхака. Он погоняет ослов, груженых дровами Исхак — студент университета Аль-Азхар, ровесник Шарипа. Учился прекрасно, знаток Ислама, Шариата. Однако университет прекратил платить стипендию. Продолжать учебу не в состоянии и вернулся домой. Его редко видно в селе. Не любит пустых разговоров на годекане, он помогает родителям, занят полезным делом. Призвание его и его талант не востребованы. Такие как он обществу не нужны. Он не умеет воровать, лгать, обманывать, у него есть понятие «халал» и «харам». В нынешнем обществе такие обречены.
Так в поездках Агвали — Тлондода, Агвали — Ботлих прошли последние дни отпуска. В начале августа семья была в Ботлихе. Мы с братом остались в Тлондода. Первого августа руководитель администрации с. Тлондода говорит:
— Завтра глава администрации района собирает актив района. Велели к 12 часам дня явиться в Агвали.
— Что значит актив? Это какие-то избранные люди?
— Нет, каждый администратор села берет по 3–4 человека из села. Видимо, обсуждение ситуации в районе.
Утром мы с Шарипом стали красить крышу дома. Последний раз я ее красил лет 20 тому назад, и с тех пор кровля была нетронутой. Краски оказалось недостаточно, мы решили поехать в Агвали за краской. Как только мы начали спускаться из Тлондода, открылась панорама Агвали. С высоты Агвали видно как с самолета. Множество машин и толпы людей около здания администрации района.
Что-то случилось, такое скопление народа у администрации о чем-то говорит.
Приезжаем в Агвали и сразу к зданию администрации, домой не будем заезжать.
Около здания администрации толпа людей, озабоченные, взволнованные, растерянные, «активисты» суетятся, создавая видимость бурной деятельности. У входа в здание администрации дежурят милиционеры с автоматами, каждого входящего тщательно проверяют. Изнуряющая жара мало кого беспокоит. Из Агвали уезжает полный ОМОНовцев автобус. За ним тут же едет несколько УАЗиков, тоже битком набитый милиционерами. Подхожу к одному и спрашиваю:
— Что-нибудь случилось?
— В Гигатли началась стрельба. Говорят идет бой.
У меня в голове зашумело. Сердце замерло. Началось. Все-таки началось! В здании администрации продолжается заседание актива. На этом заседании многочисленные гости из Махачкалы. От Духовного управления мусульман Дагестана приехали зам. Муфтия Ахмед Тагаев и имам мечети г. Хасавюрт Магомед-Саид Абакаров. Последний родом из с. Хуштада Цумадинского района, и тот, и другой основоположники антиваххабистской войны еще в 1989–93 гг. А. Тагаев был руководителем Хасавюртовского отделения Исламско-Демократической партии Дагестана, руководимой и основанной мною. Партии антикоммунистической. А. Тагаев входил в круг людей тариката, которые с давних времен враждовали с группой устара Тажудина, представителем которой является имам мечети г. Хасавюрт, цумадинец МС. Абакаров. Друг с другом они не считались, и потому в Хасавюрте было две Джума-мечети — одна сторонников Тажудина, другая — сторонников Саида-Апанди. Обе тарикатистские, но… Их постепенно стала объединять антиваххабистская пропаганда. И те, и другие были против «ваххабитов». А. Тагаев (мусульманин-антикоммунист) в 1993 году вдруг стал доверенным лицом бывшего первого секретаря ОК КП СС М. Алиева во время выборов в Государственную Думу РФ, впоследствии занял пост заместителя муфтия республики, хотя к тому времени муфтиев было около десятка (кумыкский, лакский и т. д.) Пределом мечтаний людей моего окружения (в основном последователи Устара Саид-Апанди) стало Духовное Управление Мусульман республики, которое они в начале раздробили на национальные гнезда. Ради получения власти в Духовном управлении они готовы были на любые компромиссы с государством и сотрудничество с любыми силами. У них появились
