— Какого цвета?
Лола с чрезвычайно серьезным видом продемонстрировала два блокнота.
— Зачем это?
— Сюрприз, Ингрид. Так какого цвета?
— М-м-м… красного. Как твой халат.
— Держи, злючка.
Официально ресторан еще не открылся, однако они уселись за любимым столиком Лолы. Максим был на кухне, Хлоя накрывала столы в зале. Но Хадиджи видно не было.
— У нее кастинг, — объяснила Хлоя. — Она придет попозже.
— Тогда принеси нам чего-нибудь поесть, — попросила Лола.
— Да, но чего?
— Того, что уже готово. И пусть подогреют кофе.
— Конечно, мадам Лола.
Хлоя вернулась с двумя порциями вареной свинины с чечевицей. Она не забыла прихватить их фирменного вина.
— Если мы выпьем, то упадем лицом в тарелки, — заметила Ингрид.
— Есть — потребность желудка, а пить — это потребность души, — ответила Лола, наполняя бокалы.
— Кто это сказал?
— Брийя-Саварен.
— Не знаю такого.
— Неудивительно. Давай чокнемся. За дневных и ночных красавиц, то есть за Ингрид Дизель и Лолу Жост. И жуй как следует, моя милая, тогда проснешься.
— Чечевица на завтрак — это странно, Лола.
— Не будем преувеличивать. Уже четверть двенадцатого. А вот сиренево-желтый перуанский колпак за завтраком — это действительно странно.
— В «Монопри» была их распродажа.
— Тоже неудивительно.
— Я пока не буду его снимать, у меня никак не согреются уши.
Через некоторое время Лола, казалось, впала в оцепенение, глаза у нее стали закрываться. Благодаря ее стараниям кувшин с фирменным вином уже практически опустел, а сама она попросила третий двойной эспрессо. Ингрид, несмотря на усталость, внимательно наблюдала за ней, размышляя о том, что следствие принимает новый оборот, а Лола забыла даже о существовании красного блокнота, мирно дремавшего в кармане ее плаща. Однако тон спутницы заставил Ингрид изменить мнение:
— Хлоя, составь нам компанию на пять минут. Быстренько!
Девушка неохотно подошла. И осталась стоять, не зная, что делать.
— Садись, — сказала Лола.
— Но, мадам, посетители собираются…
— Мне хватит даже двух минут.
Хлоя села рядом с Ингрид. Лола вынула из кармана красный блокнот и потрясла им в воздухе, прежде чем положить на стол и накрыть своей полной рукой.
— Знаешь, что это?
— Нет, мадам Лола.
— Дневник Ванессы.
Ингрид внимательно смотрела на девушку. Та дрогнула на какую-то долю секунды, но все же дрогнула. Она взяла себя в руки, но было уже поздно. Ингрид пришла в восторг от своей неутомимой спутницы.
— В нем Ванесса рассказывает о своем возлюбленном.
— Вот как?
— Ты его знаешь.
— Нет.
— Это не вопрос, Хлоя.
— Да нет, мадам, я его не знаю.
— Но ты знаешь, что он существует.
— Я такого не говорила.
— За тебя сказали твои глаза.
— Я действительно не представляю, о ком вы говорите.
— Ты знаешь, что я в отставке?
— Да, Максим говорил мне об этом.
— Ты мне доверяешь?
— Конечно, мадам Лола.
— Тогда чего ты боишься?
— Да ничего, просто нервничаю из-за всего того, что произошло за последние дни.
— Я понимаю. Но я совершенно не собираюсь арестовывать ни тебя, ни твою соседку, ни твоего хозяина. Ты знаешь, что он вызван в комиссариат? Максим — мой друг. «Красавицы» — мой любимый ресторан. В моем возрасте не хочется менять привычки. Хорошо подумай, Хлоя. Если ты поможешь мне найти того, кто это сделал, ты поможешь Хадидже и Максиму. И самой себе.
«Черт!» — подумала Ингрид, увидев, как Хадиджа Юнис открывает двери «Красавиц», вернувшись с кастинга или откуда-то еще. Пышная шевелюра, черный редингот поверх облегающего пуловера леопардовой раскраски, полинявшие джинсы, сидящие как вторая кожа, изящные ботинки. Она без улыбки поздоровалась с их троицей и приготовилась пройти на кухню, но, заметив Хлою, свернула к их столу.
— В чем дело?
— Мадам Лола решила вести параллельное расследование, — ответила Хлоя.
Ингрид заметила, что приход Хадиджи подействовал на Хлою благотворно. Она стала лучше выбирать слова и вновь обрела уверенность в себе. Лола тоже это заметила. И ответом бойкой невесте Максима было каменное молчание. Лола явно хотела произвести на ту впечатление.
— Не стоит, мадам Лола. Ваши бывшие коллеги и так с нас глаз не спускают. Вы же не хотите сделать нашу жизнь невыносимой? Пошли, Хлоя, у нас много работы.
