— Вы не замечали ничего странного, когда Ванесса у вас работала? Бывали ли у нее здесь какие-нибудь трудности?
— Да нет. Я сказал это и комиссару Груссе. Ванесса могла со всеми найти общий язык. И она хорошо ухаживала за мальчишками, она знала к ним подход.
— А поточнее?
— Она была очень милой, но умела заставить уважать себя. По-моему, у нас Ванесса нашла свое призвание, ведь, поверьте мне, эта работа — вовсе не синекура.
— Никогда никаких стычек ни с коллегами, ни с мальчишками?
— Нет, насколько я знаю.
— Но для того, чтобы здесь работать, необходимо педагогическое образование. А у Ванессы его не было.
— В принципе, да. Однако для меня важнее всего — мотивация; поверьте, комиссар, если бы все в этой стране руководствовались тем же принципом, то молодых безработных было бы у нас гораздо меньше.
— У вас здесь в основном юные румыны?
— Не только, но их большинство. Мне даже пришлось выучить румынский. К счастью, я когда-то работал в одной из неправительственных организаций в Бухаресте, это мне очень облегчило дело.
— У вас никогда не было проблем с албанцами — хозяевами этих детей?
— Нет, эти негодяи умеют вести себя тихо. Когда власти начали реагировать на спланированные налеты, они быстро заставили детей заниматься воровством и проституцией.
— Сколько лет самым старшим?
— Около четырнадцати, но вообще трудно сказать: у них нет никаких документов.
— Ванесса общалась с ними в нерабочее время?
— О, конечно, нет! Я советую своим служащим четко разделять работу и личную жизнь. В противном случае они не выдержат такой работы.
— А Ванесса последовала вашему совету?
— Принимая во внимание ее здравомыслие, думаю, что да. Она всегда была обуреваема жаждой чему-то научиться, жаждой помочь. Ванесса была славным маленьким бойцом.
— Можете привести конкретный пример?
— Я помню мальчишку, который всегда был настороже, не давал к себе приблизиться. Ванесса вела себя с ним крайне терпеливо. Она не говорила по-румынски, а он, должно быть, знал всего пару слов по-французски. И все-таки ей это удалось. Она его приручила.
— Можно нам увидеться с этим мальчиком?
— По-моему, я и сам его не видел уже дня два.
Лола вздохнула. Она ждала, что Фожель скажет еще что-нибудь, но никакого разъяснения не последовало.
— А это исчезновение случайно не имеет отношения к смерти Ванессы? — спросила она, и в ее голосе послышались напряженные нотки.
— Дети ничего не знают. Воспитатели получили указание держать все в тайне до нового распоряжения.
— Не забывайте, что фотография Ванессы была опубликована на первой полосе некоторых газет.
— Ах да!
— Об этом вы не подумали?
— Э-э… нет, но вы понимаете, мы все здесь несколько заняты.
— Как зовут этого мальчика?
— Послушайте, я не знаю, могу ли я…
— Я понимаю вашу нерешительность, мсье Фожель. Позвоните в комиссариат десятого округа и попросите к телефону лейтенанта Бартельми. Вам все подтвердят. И вы сможете нам помочь.
— Но кому конкретно помочь?
— Близким Ванессы, ее друзьям, самому себе и своему отражению в зеркале.
— Но, мадам!
— Не обижайтесь, мсье Фожель. Жан-Паскаль Груссе — полицейский весьма среднего уровня. Он работал под моим началом достаточно долго, чтобы я могла его узнать. Если человек не вкладывает в работу хоть капельку смекалки, то убийца еще долго будет разгуливать на свободе.
Фожель оставил в покое колонки цифр. Он сдался. Несмотря на яростную борьбу со своей совестью, он наконец проговорил:
— Его зовут Константин. Около двенадцати лет. Светловолосый. Носит черный свитер с капюшоном. Раньше он входил в банду, взламывающую счетчики на стоянках, а потом прибежал в приют, потому что его стали принуждать к проституции. Но мы не знаем ни его настоящего имени, ни возраста, ни имен тех, для кого он воровал.
— Вы не знаете, где его можно найти?
— Однажды Ванесса сказала мне, что его заворожили Елисейские Поля. Он жил в нищете, но не мог удержаться от прогулок по этой легендарной улице. Ярко освещенные витрины, туристы со всего мира, текущие отовсюду деньги, — все это…
— Да уж, это вам не Бухарест.
Наряд Ингрид состоял из поношенной кожаной куртки, подбитой мехом, и такой же шапки, что делало ее похожей на молодого летчика советской армии, спасающегося бегством. Заботясь о приличиях, Лола чуть было не предложила ей оставить все это в машине, прежде чем переступить порог комиссариата Восьмого округа, где работала капитан Гугетт Маршал, с которой Лола сохранила хорошие отношения. К счастью, та не знала, что Лола по собственному почину ушла в отставку. По телефону Маршал сообщила ей о трех мальчишках, арестованных в тот день на Елисейских Полях за карманные кражи.
