Бойцы тренированно плюхнулись на пол, кто где стоял. Стволы разномастного оружия выбрали свои сектора обстрела и превентивно заплевали все углы зала горячим свинцом. Сельпуко обратил внимание, что стреляют только оставшиеся при нем воины, расставленные ранее молчали. А врагов не было видно, численность их оставалась тайной.
– Джавахарлал, в разведку, – коротко процедил мистер.
Джавахарлал, через голову стащил и отложил «калаш», сбросил шумно шуршащий бронник, сунул в зубы штык-нож, и неразличимым на фоне военного железа хамелеоном скользнул вперед, вдоль суппорта стомиллиметровой полевой пушки.
Вслушиваясь в каждый шорох и стараясь сам не создавать шума, он подобрался к макету зенитно-ракетной системы 9К 81 «С-300 В». Никаких следов. Принюхался, ведь присутствие человека всегда выдает запах. Но пахло только музейной пылью.
И вдруг кожух ракеты лопнул пополам, в горохом сыпящемся крошеве изоляционного пенопласта перед индусом возник человек. Щелк по скуле. Штык вылетел из зубов Джавахарлала и звякнул о какой-то экспонат сбоку. Сразу же три пунктира трассирующих пуль примчалось оттуда, где залегли остальные. Пути перерезали индуса пополам. Его же противник исчез из точки координат даже не заляпанный чужой кровью.
– Уходим, – холодно процедил мистер Сельпуко.
Оставшиеся при нем два бойца нехотя оторвались от пола и на полусогнутых попятились назад. Стволы трех ручных пулеметов, будто пальцы шулера, выписывали вольты.
Мощным фуком выдунутый сквозь дуло пушки простой рельсовый болт залепил в лоб Варравы аккурат под дужку шлема, и турок подкошено рухнул навзничь.
Две огненные струи облизали свинцом щиток пушки, но там уже гулял только сквозняк. Магазины кончились почти одновременно. И тут же двоих последних окутало ядовитое облако, это подкравшийся по потолку в технике геккона Илья вытряхнул на головы врагов содержимое музейной противогазной коробки. Враги ослепли.
– Эй, ты, прекрати… Давай договоримся. Хочешь, я отдам тебе брокерскую контору на Лондонской бирже?
Молчание.
– Не хочешь контору, могу уступить паевый инвестиционный фонд… молчишь? Ладно, а если я тебе предложу контроль над экспортом тюльпанов из Амстердама? Чувствую, мы сможем договориться…
Илья спрыгнул вниз и стукнул ослепших врагов головами друг о дружку.
– Русские не продаются, – с сожалением сказал он. Контора на Лондонской бирже так и осталась его несбыточной мечтой.
* * *
Оплывший в очередном кресле Мартин рвал и метал:
– Пост номер семь? Доложите, как идет приближение нашей победы? – отсюда, из директорского кабинета с развешанными по стенам портретами прежних врагов было ни черта не разобрать, что за инициативу проявляют навербованные головорезы. Откуда бабы взялись, почему стрельба? Мартин подозревал самое худшее – его солдаты добрались до запасов шнапса, и служба по боку.
– Нормально.
– Что это за ответ? Распустились? Доложите, как положено!
– Что положено, на все наложено.
– Кто это говорит? – возмущение герра передалось даже сквозь фильтры ларингофона.
– Говорит Москва. Московское время двадцать два часа пятьдесят три минуты.
У окна маячила тренога реквизированного из зала инженерных войск полевого перископа большого увеличения, но шестидесятилетний прибор не был оборудован инфрокрасным портом, и пялиться в него не имело смысла, все равно не угадаешь, что за безобразие творится на перепаханной гусеницами площадке под окном. Мартин перевел невидящий взор на гениального синоптика. Тот развлекался, как невинный ребенок – открыл стеллаж и стал срывать и рвать в клочки патриотические плакаты времен Великой Отечественной Войны: «Наше дело правое, враг будет разбит!», «Лихо руби врага!», «Родина-мать зовет!», «Бей насмерть!», «Уничтожай фашистские танки!»…
* * *
А под сводами просторных музейных залов первого этажа ни на минуту не прекращалась напряженная работа, и запечатленные маслом богатыри неодобрительно хмурились с настенных батальных полотен. Но наемники не отвлекались. Трое копошились вокруг знаменитой самоходной шестнадцатизарядной боевой машины БМ-13, проще говоря – гвардейского миномета «Катюша». Один, раздевшийся по пояс и перемазавшийся машинным маслом по уши, копался в латунных кишках двигателя. Второй подавал из армейского ящика отсвечивающие в угрюмо-желтом свете ламп 132-миллиметровые реактивные неуправляемые снаряды, фугасные, улучшенной кучности. Третий – Бенджамин Альбедиль – балансируя на пододвинутом макете дота устанавливал снаряды на пятиметровые направляющие полозья.
