— Ну что, зря время потеряли? — сочувственно спросил Панчо, выводя машину на шоссе.
— Потеряли? Почему? — недоуменно спросил Боб.
Они с Питом сидели в чудо-машине сзади и чувствовали себя словно на втором этаже автобуса — настолько ниже сидели Юпитер и Панчо.
— С Кармелом же не встретились.
— Как раз встретились. Он нас даже гамбургерами угостил, — сообщил Питер и довольно погладил себя по животу.
— Что-что? — Панчо даже обернулся, но потом стал опять смотреть на дорогу. — Не могли вы с ним видеться. Я сейчас разговаривал тут с парнями, они тоже смотрели подержанные машины. Они мне и рассказали про капитана Кармела. И что его катер утонул.
— Именно это он нам и рассказывал, — подтвердил Боб.
— Кто-то рассказывал, только не Кармел!
— Как так? — Юпитер впервые открыл рот, словно бы проснулся. Он вопросительно посмотрел на Панчо, уже предчувствуя ответ.
— Потому что капитан Кармел находится в больнице, — пояснил Панчо. — У него воспаление легких — слишком долго пробыл в воде. Лежит в реанимации. Несчастный, он даже говорить не может.
Стойка на ушах
— Зачем же он выдавал себя за капитана Карме-ла? — Пит все еще не мог прийти в себя от удивления. — Бред какой-то.
Три детектива снова были у себя в штаб-квартире.
— И кто же он на самом деле? — задумчиво проговорил Боб.
Юпитер пока хранил молчание. Он откинулся на спинку стула, и его круглое лицо выдавало напряженную работу мысли.
— Трудно сказать, — промолвил он наконец. — Но я круглый идиот, просто настоящий болван.
Боб с удовольствием узнал бы причину такой резкой самокритики, но не знал, как сформулировать вопрос, чтобы он не прозвучал, как ее подтверждение. Поэтому он помалкивал в ожидании продолжения, которое вскоре и последовало:
— Я не послушался своего внутреннего голоса, не поверил своим собственным глазам… Когда мы увидели этого человека у дома капитана Кармела* то я подумал, что он не может быть капитаном. В такой-то одежде! А фигура, а руки! Какой это моряк? А правый глаз его видели?
— Ты имеешь в виду эту глубокую морщину под глазом? — спросил Боб. — Я лично на нее обратил внимание и подумал…. Помните англичанина, с которым мы познакомились в прошлом году?
— Да-да, с моноклем, — Юпитер покивал головой. — Я еще подумал, что он может быть ювелиром или часовщиком. Но потом он предложил гамбургеры и заговорил нас до смерти — тут я уже ничего не думал, а сидел, как замороженный, развесив уши.
При этом воспоминании даже кровь бросилась ему в лицо, и главный сыщик пробурчал:
— И я всему поверил, все проглотил. Болван.
— Мы-то ведь тоже поверили, — Боб больше не мог выносить этого самобичевания. — Ну ладно, этот мужик водил нас за нос, но теперь-то мы знаем правду. Спасибо Панчо, и можем действовать дальше. Кроме того…
— Что «кроме того»? — нетерпеливо спросил Питер.
— Ведь в остальном-то он не врал. Он рассказал, что катер Кармела утонул во время шторма. Это же самое узнал Панчо. Адрес Оскара Слейтера тоже правильный. И еще под конец сказал, что у Слейтера есть свой бассейн и он интересуется дрессировкой китов.
У Боба тоже была хорошая память, хотя и не такая феноменальная, как у Юпитера.
— Это точно, — подтвердил Питер.
— Самое интересное — как он это сказал, — главный детектив поднял указательный палец. — Подчеркнуто! Он хотел нас проинформировать. Хотя все равно не понятно, почему он выдавал себя за капитана Кармела, — он задумался, вспоминая, как тот человек вышел из конторы и закрыл за собой дверь. И его удивленный, даже испуганный взгляд, когда он увидел их. — Кажется, он что-то искал в доме Кармела.
— Но что? — удивился Боб. — На вора он совсем не похож. Что же ему было нужно?
— Информацию, — уверенно сказал Юпитер. — Не исключено, что он появился в Сан-Педро по той же причине, что и мы: выведать что-нибудь о Констанции и ее отце. А когда мы так неожиданно возникли перед ним, он сказал первое, что пришло ему в голову: что он капитан Кармел.
Первый детектив поднялся:
— Все. Пошли.
Питер спустил ноги на пол и тоже встал.
— Надеюсь, мы не собираемся пилить на велосипедах до самого дома Слейтера? — обеспокоенно спросил он. — Если так, то нужно будет взять с собой провиант. По парочке бутербродов от тетушки Матильды. Лучше всего с ветчиной и швейцарским сыром. А хлеб — ржаной.
