Они нравятся друг другу, они — любовники. Интрижка перерастает в любовь. Ив сходит с ума от страсти к Жаку. Обратное меньше похоже на правду.
Итак, чего ищет Жак, если оставить в стороне «мимолетное увлечение»? Всегда, по словам Дианы, «Жак был провокатором. Хотел ли он раззадорить Карла или пощекотать ему нервы? Может быть. В любой обычной паре, когда кто-то обманывает любимого человека, это все-таки для того, чтобы слегка поддразнить его, в противном случае это не имеет смысла»>5.
Идиллия между Жаком де Башером и Ивом Сен-Лораном ранит Пьера Берже. Но «Карл никогда не переставал любить Жака, как бы тот ни вел себя>6, — уверяет Диана, — и Жак никогда не переставал любить Карла. Это была глупость, нанесшая урон их отношениям, потому что за дело взялась пресса. Но через какое-то время Карлу стало на это совершенно наплевать»>7. Во всяком случае, Жак отнюдь не ушел со скандалом. Видимо, сцены подобного рода не было.
Зато Ив Сен-Лоран погружен в муки любовного страдания, став пленником невообразимого романа. Он проводит вечера подальше от дома, пьет, продолжает принимать наркотики. Он больше не спит, не работает. Однажды ночью он неожиданно приезжает в автомобиле на площадь Сен-Сюльпис. Окна машины открыты, повернув, он во весь голос кричит о своей любви под окнами Жака. Сирена полицейской машины слышна уже совсем близко. Полицейские забирают кутюрье. И Пьеру Берже приходится бежать среди ночи, чтобы спасти своего теперь уже слегка протрезвевшего приятеля.
Почему же в тот вечер в клубе «Сет» Пьер Берже взъелся на Карла, а не на Жака? Мысль о том, что гений Ива может быть околдован каким-то Жаком де Башером, не кажется ему возвышенной; она представляется ему самой большой несправедливостью, даже величайшей опасностью. Он, возможно, воображает, что этот роман — происки с целью нанести урон Модному дому Ива Сен-Лорана. Дуэль посреди самого известного ночного храма столицы, возможно, имеет отношение к растущей славе Лагерфельда, к его концепции ремесла, к расчетливой свободе, подталкивающей его принимать любое предложение, к его работоспособности. В сущности, поведение Пьера Берже свидетельствует о власти, которую Лагерфельд приобрел в мире моды на исходе 70-х годов.
Если Карл — враг, то на самом деле не Ива, а его спутника, который нередко пользуется возможностью выложить каждому встречному все гадости, которые он думает о Жаке. Между тем стычка в «Сет» окончательно разрушает отношения, завязавшиеся между двумя друзьями несколькими годами ранее, и без того уже ослабевшие. К временам, когда они колесили по Парижу в кабриолете Карла вместе с Виктуар и Анн-Мари, беснуясь на вечеринках для мальчиков, прежде чем закончить ночь на улице Турнон, нет возврата. Диана подтверждает: «Оба они уже находились во власти своей творческой вселенной, а это была последняя капля, переполнившая чашу»>8.
Разрыв, без сомнения, был неизбежен. Но между Карлом и Пьером развернется настоящая война. Как рассказывает Диана, «Карл был очень зол на Пьера за то, что тот устроил этот чертов бардак и наряду с другими навредил Жаку»>9. По словам Тома де Башера,
«Пьер Берже якобы даже явился на площадь Сен-Сюльпис и физически угрожал Жаку»>10.
Что категорически отрицает Берже: «Я никогда не приходил к Жаку де Башеру. Тот, кто верит в это, плохо меня знает. Мой самый большой недостаток — это то, что мне свойственно выказывать пренебрежение»>11. Как бы то ни было, начиная с определенного момента Иву Сен-Лорану больше не удастся увидеться с Жаком или поговорить с ним по телефону. Что касается последнего, то он практически не выходит из дома. Тома де Башер уверяет: превратившись в параноика, Жак практически крадучись продвигается вдоль стен из страха, что в одно из окон влетит пуля.
Карл Лагерфельд испытывает настоящую страсть к забытым, если не сказать потаенным книгам. Среди произведений, разбросанных по его домам, рядом с Мемуарами Сен-Симона и перепиской Вирджинии Вульф можно увидеть роман Элизабет и ее немецкий сад Мэри-Аннетт Бошан, больше известной под именем Элизабет фон Арним, кузины Кэтрин Мэнсфилд. В Померании, куда она последовала за своим мужем-пруссаком, графом Хеннингом Августом фон Арним-Шлагентином, английская романистка решила, несмотря на суровый климат Северной Германии, заняться искусством садоводства на английский манер. Она описывает эту затею в своей первой книге, бывшей чем-то вроде личного дневника, которая была опубликована в 1898 году без указания имени автора. В ней она занимается лишь тем, что комментирует состояние своих цветов, но книга все же имеет большой успех. Она пишет: «Мы находимся в такой дали от света, что тем, кто желает нас увидеть, приходится проявлять необычайную энергию»
