— Почему провокация? — обиделся ротмистр. — Мы должны не только говорить, но и действовать.
— И большевики получат возможность устранять наших лидеров! — выкрикнул кто-то из первых рядов.
— А как они их узнают?
— С помощью подосланных к нам большевистских агентов! — объявил тот же голос. И все, как по команде, обернулись и уставились на Лёву.
— А вы кто такой, молодой человек? — спросил тот же голос. — Мы видим вас впервые.
Сердце Лёвы дернулось от ужаса и восторга — началась настоящая игра в сыщики-разбойники. Сейчас он был разбойником. Лёва улыбнулся и признался, что он, прапорщик Львовский, пришел на собрание по приглашению поручика Саврастина.
— Это правда? — спросил коренастый крепыш, вся грудь в орденах.
— Да, я пригласил прапорщика, — подтвердил вынырнувший откуда-то Саврастин, до сих пор Лёвой не замеченный.
— Где же вы служили, прапорщик? — спросил крепыш, к Лёвиному облегчению, не интересуясь его настоящим именем.
И он ответил чистую правду:
— В 12-м артиллерийском полку армии генерала Деникина, а с начала 20 года — в 5-м пехотном корпусе барона Врангеля, в рядах которого был переправлен на английском крейсере в Константинополь.
— А как вы отбыли из Константинополя в Европу?
— Я — музыкант, и мне посчастливилось переправиться на Балканы в составе небольшого оркестра, который быстро распался из-за отсутствия финансирования.
— Хватит тратить время на этого мальчишку! — сердито крикнул кто-то из задних рядов. — Так мы до дела никогда не доберемся!
— Поручик Воронцов прав, — вмешался генерал, — запрем этого юношу в кладовку и после собрания допросим с пристрастием. А пока займемся делом.
По сигналу генерала два крепких прапорщика подхватили Лёву под руки, протащили по коридору, спустили с трех ступенек и втолкнули в низкое помещение.
Хлопнула дверь, повернулся ключ в замке, и Лёва остался один. Ему уже расхотелось быть разбойником — ведь неясно, что сыщики имеют в виду под допросом с пристрастием. Проверять не хотелось.
Нужно было разобраться, что это за кладовка, куда его поместили. Он пошарил по стене у двери, нащупал выключатель и включил свет. Мутная лампочка осветила узкие полки, уставленные картонными коробками с любимыми немцами консервами — печеночным паштетом и яблочным пюре. В дальней стене под самым потолком Лёва заметил узкое зарешеченное окошко, и сразу мелькнула мысль: окно кладовки запирают изнутри, а не снаружи, дабы никто не украл пюре и паштеты.
Медлить было нельзя, он подтащил несколько коробок к стене, поставил одну на другую и в один момент оказался возле окошка. Мысль была правильной: окошко заперто на крючок, открыть который не представляло труда. Оставалось самое сложное — протиснуться в узкое окошко. Но недаром Лёва с детства тренировал свое тело всеми видами спорта, и, чуть-чуть поднапрягшись, он выскочил на асфальт соседнего переулка.
Встав на ноги, призадумался, в какую сторону бежать, как вдруг в темноте зажглись фары припаркованной на углу машины. Лёва рванулся было в сторону, но женский голос позвал его, голос Аллы:
— Прыгай на заднее сиденье! — скомандовала она.
Лёва заскочил в авто и хотел было сесть, но Алла скомандовала опять:
— Ложись, чтобы тебя не было видно!
Он послушно лег и спросил:
— Как ты здесь оказалась?
— Потом объясню, — ответила Алла, — лучше скажи, что ты там натворил?
— Ничего не натворил, просто оказался новеньким, и они решили проверить меня с пристрастием.
Они уже выехали на главную магистраль. И Алла остановилась на повороте:
— Теперь давай решим, куда нам ехать.
— А почему не ко мне в пансион?
— Только не в пансион! Там они тебя точно найдут!
— Но зачем они станут меня искать?
— Раз ты убежал, значит, тебе есть что скрывать. А они — суровые ребята, так что лучше на время уехать из Берлина.
Тут Лёва вспомнил, что обещал Ольге поехать во Фрайбург на лечение.
— На лечение — хорошо! Там никто тебя не найдет.
— Но не могу же я ехать во Фрайбург в этом шутовском наряде? Меня сразу же по мундиру вычислят.
— Тужурку и рубашки ты оставил у меня. Их мы сейчас подберем. Так что поехали ко мне, а потом во Фрайбург.
