Эйдриан не согласился, но молчал.
— Тяжелый груз для человека вроде нее, — сказал Дойл.
— Это съедает ее заживо. Она могла быть тем спартанским мальчиком с лисой под рубашкой, грызущей его.
— У нас, конечно, нет выбора. — Дойл взял со стола колоду карт и начал тасовать их, перебрасывая из одной руки в другую. — Мы возьмем планы. Ей повезло, что это сделаем мы, а не военная разведка. Полковник Римз не отказался бы от пыток. — Он развернул карты веером и сложил их.
— В чем дело? — бросил Эйдриан через плечо и снова принялся ходить. — У нас все еще впереди, разве не так? Что касается меня, то я люблю раскаленный нож и тонкую кожу между пальцами ног. Чувствительная точка у женщин. Я всегда говорю: умный человек может сделать с ножом что угодно.
— Ты досаждаешь Роберту, — сказал Дойл.
— Правильно замечено.
Анник завербовала себе пару сильных защитников. Хорошо.
Из кабинета внизу не доносилось ни звука. Она должна бы уже проснуться и обследовать запертую комнату. Она испугана. Он не мог так поступить с ней, не испугав. Но ее мозг лихорадочно работает. Если б даже она просто стояла здесь, часть ее билась бы о решетки, стремясь вырваться. И его работа — держать решетки на месте.
— Без насилия. Без боли. — Но они уже знали это. — Без угроз. Без принуждения. Мы не станем даже убеждать ее. Она сама уговорит себя делать то, что нам требуется. Думаете, почему она в Англии? Чтобы отдать нам то, чего мы хотим. Добровольно.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Дойл, обдумав эту мысль. — Она шла сюда не прятаться. Она шла сюда не ради собственной безопасности. Она здесь, чтобы удержать французский флот от выхода в море.
Грей кивнул:
— По своему характеру она не могла поступить иначе. Она понимает, какой вред эти планы могут нанести Франции. Она пока еще не приняла решение. Но когда ей придется выбирать между резней, которую устроит Наполеон, и помощью Англии, она выберет последнее. Кто бы ни дал ей эти планы, он, должно быть, знал это.
Но Грею хотелось выяснить и другое. Что могло произойти в Брюгге, в результате чего Анник оказалась с планами Альбиона?
— Я почти хочу, чтобы мы применили насилие. Тогда она может возненавидеть меня, а не себя.
— Как глубокомысленно, — пробормотал Эйдриан.
— Предупреждать тебя — значит попусту тратить слова, — вздохнул Дойл. — Всегда так и было.
Сохо, Лондон
Двое мужчин бесцеремонно прошли мимо бездельников у двери таверны.
— …наблюдая за Микс-стрит, — говорил Анри, хромая за Лебланом. — Они докладывают, что она вошла в дом с самим Греем. Из британской разведки. Это уже несчастье.
— Ты должен был убить ее тогда, в Дувре. Почему меня окружают одни идиоты?
— Вы не поняли? Человек, которого мы держали в Париже… это был тот самый Грей. Без сомнения. Точно подходит под описание. Это он бросился на меня в Дувре. Он был с ней еще в Париже, когда вы их посадили в одну камеру. — Анри сжал кулак и вздрогнул от боли. — Черт побери! Этот человек меня покалечил.
— Ты хуже, чем калека. Ты болван. Никаких доказательств, что это Грей, нет. — Леблан пнул черную собаку, обнюхивающую край канавы.
— Мы держали главу подразделения британской разведки в нашем замке и не сообщили Фуше. Мы позволили ему бежать. Если это выйдет наружу, я бы не хотел встретиться с Фуше.
— Ты его не встретишь. — Леблан скользнул взглядом по Анри. Тот сунул руку под сюртук, где у него был нож. — Ты привел с юга людей? Деньги? Все готово?
— Да, все сделано. Использовать женщину всегда ошибка. Вы этой шлюхе верили, а теперь она раздвинула ноги для этого Грея и выдает наши секреты. Пора с этим кончать.
— Но без тебя. Сейчас ты для меня бесполезен с твоим сломанным плечом. Мне нужен человек, умеющий стрелять. — Леблан оглядел пустынную улицу. С одной стороны на нее выходил переулок, темный, кривой, уединенный. — Пошли. Эта дорога короче.
