— Мой вам совет — закройте глаза, — сказал он, зачерпнув ладонями воду.
Анник не поняла зачем, пока он не вылил эту воду на нее.
— Не принимаете хороших советов, да?
— Мне это уже говорили.
Выплюнув изо рта воду, она вытерла ладонью глаза. Когда он повторил эту процедуру, она уже была к этому готова. Струи текли у нее по лицу, пока она до конца не промокла. Он намыливал себе руки душистым мылом. Это был запах Роберта, не Грея. Она будет пахнуть Робертом, когда он закончит заниматься с ней любовью.
Когда они закончат…
— Вам не надо это делать. Я давным-давно сама мою голову.
— Разнообразие не помешает, верно? Пока я вас намыливаю, не открывайте глаза. У меня нет опыта.
Анник не сопротивлялась, зная, что спорить с ним бесполезно. Он совершенно безжалостный человек.
— Не дышите, — приказал он.
На этот раз она была умнее и набрала воздуха раньше, чем он толкнул ее под воду.
— Проклятие! Вы меня утопили! — Она яростно трясла головой, разбрызгивая кругом воду. И на него тоже. — Вам требовалось лишь попросить, и я…
Первый поцелуй, обжигающий как огонь, заставил ее умолкнуть. За ним последовала серия коротких поцелуев, требующих от нее ответа. Это был единственный безопасный образ действий с таким совершенно безжалостным человеком.
— Я хочу вас до безумия, — прошептал он. — И не переставал ни на минуту с тех пор, как увидел вас в подвале Леблана. Целыми днями я мог думать лишь о том, как раздену вас догола.
Он пах корицей. Удивительно, что у человека вроде Грея был такой обыкновенный, домашний запах. Видимо, это и позволило ему каким-то образом проникнуть сквозь ее защиту. Она до головокружения хотела его.
Что-то втискивалось рядом с ней ванну. Потом с другой стороны. И вот он уже на ней, обнаженный, жаждущий ее, как жеребец кобылу. Он погрузился в воду, скользнув по ее телу. Она бы могла испугаться если б у нее вообще остались какие-либо эмоции, кроме потрясения таким поворотом событий.
Она крепко держалась за края ванны.
— Вы не можете это сделать. Я имею в виду, это невозможно физически. Здесь не комната.
— Мы сейчас выясним. Держитесь за меня, не за ванну. — Он положил ее руки себе на плечи, что казалось вполне естественным. Вода забурлила, когда он поднял ее и вдруг очутился под ней.
— Видите, — улыбнулся он, — мы справились! Расслабьтесь немного, и я… Да. Правильно.
Он держал ее тело прямо над собой, направляя ее раздвинутые бедра, как будто делал это с ней уже тысячу раз.
— Прекрасно, черт возьми.
Это было… необычно. Она сидела на нем верхом, широко расставленные ноги крепко прижаты к бокам ванны. Она полностью открыта. Его жаждущая часть точно знала свое место и толкалась в него, желая войти, готовая это сделать. Его глаза были на уровне ее глаз, заполняя вселенную.
Ничто — ни предубеждение, ни совет — не подготовило Анник к этому.
— Синяки еще остались. Здесь и здесь. Я буду осторожен. — Он боец с кулаками тверже камня, а с ней он будет мягким.
— Нечестно, что вы делаете это со мной, когда я ваша пленница.
— Вы действительно так думаете? То есть вы не возражаете лишь потому, что вы пленница? Тогда вылезайте и кричите. Через две минуты появится Гальба, чтобы спасти вас. Хокер вырежет мою печень, а Дойл втопчет ее в землю. Или вы можете убить меня кочергой, она у камина. Это должно вам понравиться. — Грей медленно намыливал ей плечо, и в каждом его движении был план ее соблазнения. Он человек многих успешных планов. — Вы сами этого хотите.
— Я не…
Он вел намыленным пальцем по ключице.
— Я этого не хочу. И не сделаю.
— Хорошо, надумаете — дайте мне знать. — Он улыбнулся. — Анник, у вас были когда-нибудь длинные волосы?
— Когда я жила у цыган. Очень длинные, во всю спину.
— Мне бы хотелось увидеть вас с длинными волосами. — Грей чертил извилистые линии в мыльной пене на ее груди. Это скольжение полностью лишило ее ясности мыслей. — Они бы вот так стекали вниз. — Он показал дорожку ее длинных волос. С плеча ей на грудь. — У вас полночные волосы, полные шелка и спрятанных звезд. Вы поймали меня в ловушку без надежды на спасение.
Ей много раз говорили, что она красива, особенно мужчины, которые потом спрашивали ее цену. Но это другое. Грей считал ее красивой.
