Ни за что на свете!…
— Нет.
— Нет? И это все? Если б я говорила так же мало, как вы, то избежала бы многих неприятностей.
Анник остановилась, тщательно выбрала и сорвала какой-то стебель в высокой траве у дороги, потом снова пошла вперед.
— Я хочу вам кое-что объяснить, мистер Фордем. Несмотря на глубокую благодарность за мою спасенную жизнь, спать с вами я не буду.
Он уже испытал эту разительную прямоту, когда держал ее пленницей во Франции.
— Я вас и не прошу. Вы всегда так резки?
Она пожала плечами:
— Это все английский язык. Он не столь изящен, как французский. Кроме того, я почти не говорила на нем с тех пор, как была ребенком. Только читала. Я обязана это сказать. Я не лягу с вами, Роберт. Вы теряете время… если, конечно, вы не получаете удовольствие, причиняя кому-то боль или принуждая.
— Я не причиняю боль женщинам. — Ложь. Он уже один раз ударил Анник. — Я не собираюсь прикасаться к вам.
— Тогда я не понимаю, зачем вы тут.
— Вас хотят убить три человека.
— Их намного больше, Роберт. — Она думала об этом, жуя стебель и проницательно глядя на него. — Я верю, что вы говорите искренне. Но у меня большой опыт в этом. — Она вынула изо рта стебель и крутила его между пальцами. — Вы, конечно, высокий, сильный, храбрый, отличный боец. Но те люди, которые гонятся за мной, преступны и злы. Им нужно во что бы то ни стало убрать меня, и вы пострадаете. Я этого не хочу.
Глупая женщина беспокоится о рослом грубом мужчине, вместо того чтобы заботиться о себе.
— Причинить мне вред не так-то легко. Можно, я подвезу вас? Хардинг… — он понятия не имел, как Флетч называет свою лошадь, Хардингом звали его учителя латыни в Харроу, — будет счастлив вас отвезти.
— Вы не слышали, что я говорю?… Англия даже более странное место, чем я думала. Я не верю, что английские мужчины бросают свои дела, чтобы ехать в Лондон с некоей женщиной, которую встретили в переулке. Это неразумно.
Сложное дело лгать Анник.
— Вы напоминаете мне одного человека, которого я знал… Женщину. — Грей надеялся, что его неуверенность в голосе выглядит как старые воспоминания. — Не в Англии. Она была француженкой. Я плохо с ней обращался и не могу вернуться, чтобы это исправить. — Близко к правде. То, что он сделал Анник, разъедало его, как кислота. Может, в его голосе было сожаление. — Уже слишком поздно.
— «Но это было давно и в другой стране, и в любом случае женщина умерла», — процитировала Анник и снова бросила на него проницательный взгляд. — Интересно, почему вы так странно изучали меня там, в городе?
— Вы похожи на нее.
— Я не хочу быть на кого-то похожей. У меня достаточно собственных неприятностей… чтоб их увеличивал двойник.
Видимо, это было неубедительно. Грей ждал, заставляя себя смотреть на лошадь, на землю. Когда мужчины лгут, они любят заглядывать тебе в глаза.
— Я делала ошибки, — сказала она после долгого молчания, — которые преследуют меня по ночам, которые я не могу вычеркнуть из памяти. Вы спасли мне жизнь. И все равно я не могу поверить…
— Завтра я собирался ехать домой. В Сомерсет. — Рациональную, логичную Анник убедит лишь целесообразная причина. — Мне все равно придется ехать через Лондон. Я был бы рад компании.
На этом Грей заставил себя остановиться. Как говорил Хокер: когда лжешь, не приукрашивай.
— Значит, не такая уж большая разница уехать на день раньше. Может, вам это кажется судьбой, что я появилась у вас под носом. Я лично не склонна этому верить, но знаю многих людей, которые верят.
Как было бы здорово, если бы она приняла это на веру, хотя бы раз. И поверила бы ему. И привела его к планам Альбиона. И тем самым облегчила бы жизнь им обоим.
Наконец она кивнула:
— Я поеду с вами в Лондон, если вы должны сделать именно это, чтобы очистить себя от прошлого. В конце концов, я вам обязана. Но, Роберт, вы поступили бы разумнее, вернувшись на свой корабль и к вашей семье, забыв ту женщину, которая давно уже заключила мир с Господом.
— Если я доставлю вас в Лондон живой и здоровой, этого будет достаточно. Что я и сделаю.
Она, конечно, слышала уверенность в его словах и не испугалась. Хорошо. Ему до смерти надоело пугать ее.
