Заплакать бы! Но глаза сухи… Закричать на весь поселок! Но плохо слушается голос… Ромка сжал голову руками. Она почему-то была необычно большой и тяжелой. Такой тяжелой, что шея просто не в силах поддерживать ее.
Что скажет он сейчас матери? Как объяснит свое смятение? Ромка знал, что мама не забыла отца, что она, как говорили в поселке, «однолюбка». И мальчик очень гордился этим. А сейчас ему вдруг захотелось, чтобы все было наоборот. Чтобы мама забыла отца. Чтобы у нее был другой муж.
Тогда бы… Тогда ей не было бы так тяжело слушать то, о чем должен рассказать ей Ромка. Мальчик крепко зажмурил глаза. Забыть! Хоть на минуту забыть обо всем! Но из темноты сразу выплыла зажигалка. В виде снарядика. С секретом. А может, это совпадение? Мало ли похожих зажигалок бывает на свете.
Ничего не говорить? Промолчать? А если у Вациса все же отцовская зажигалка? Если он знает, где и как погиб отец? А вдруг отец жив? Нет! Нет! За десять лет он бы подал весточку о себе…
Из распахнутых окон полилась музыка. Это мама включила приемник. Мелодия легкая, веселая. Мама напевает. Голос у нее приятный. Во всяком случае, Ромка уверен в этом. Особенно хорошо поет она лирические песни. Ее даже в самодеятельность приглашали. Только отказалась она.
…В доме вкусно пахло свежим борщом. Так вкусно, что Ромка, позабыв на минуту о своих горестях, сразу направился к столу.
— Мыть руки! — вернула его обратно на кухню мать. — Что у тебя нового? Как прошло правление?
— Хорошо, — не сказал, а скорее выдавил из себя мальчик. — Все очень хорошо.
И, видно почувствовав неубедительность своего тона, бодро добавил:
— Правда, очень хорошо!
— За поездку хвалили?
— Ага!.. Знаешь, мама, давай кушать…
Сели за стол. Ромка сперва немного рассказал об удивительном превращении смотрителя корабельного кладбища, словно по мановению волшебной палочки сменившего гнев на милость.
— Будто и не противился он, будто и не прогонял нас с Пятрасом! — возмущался Ромас. — Мол, одобряю: все знаю, все понимаю, все сделаю…
— Зря сердишься. Хороший он. Только уж очень старенький. Скажу по секрету: дядя Юозас так любит свои старые корабли, что частенько даже ремонтирует их…
— Ну?
— Да, да. Не удивляйся. То стекло вставит, то рубку выкрасит, то раму какую-нибудь укрепит…
— А я и не сержусь.
Наконец Ромка собрался с духом:
— Мам, расскажи, какую ты подарила отцу зажигалку…
— С чего бы это?
— Просто так… Позабыл я…
— Чудной ты у меня. Скачешь по разговору, как белка.
— Ну, мама!
— Ладно уж… Купила я эту зажигалку у какого-то очень высокого мужчины. Он ходил по базару и все время повторял: «Зажигалка с секретом! Купите чудесную зажигалку!» А я как раз искала отцу подарок ко дню рождения. Вот и подошла. Взяла в руки и сразу решила, что лучшего подарка мне не сыскать…
— Какая… Какая она?! — подался вперед Ромка.
— Сделана в форме снарядика. Гладкая, блестящая. Головка откручивается. Только секрет знать надо. Без этого не откроешь. Отец радовался. Он у нас с тобой всякие замысловатые вещи любил, — улыбнулась мать.
— Острие снарядика из янтаря?
— Да.
— Вокруг надпись: «Неринга»? [10]
— Да.
— И крошечный парусник вырезан?
— Да, — растерянно кивала головой мать. — Откуда ты знаешь? Неужто помнишь? Ведь тогда совсем малышом был…
Ромка поднялся. Оперся руками о стол и отчаянно, словно бросаясь в пропасть, сказал:
— Сегодня я держал в руках зажигалку отца!
— Что?.. — по лицу матери поползла мертвенная бледность.
Оттолкнув стул, мальчик кинулся к ней. Крепко обнял. Прижался. И рассказал обо всем. Ничего не утаил.
Когда Ромка закончил, в комнате нависла жуткая тишина. Мать словно окаменела на стуле. Сидела холодной статуей, уставившись в одну точку.
— Мама! — закричал Ромас.
Голос сына вернул женщину к действительности. Она вскочила и заметалась по дому.
— Мама!!
Тогда она остановилась и долго глядела на Ромку.
— Идем, Ромка, — наконец сурово проговорила она. — Возьми фонарик. Я хочу видеть зажигалку! Может, через нее к отцу твоему ниточка протянется. Ведь никто не видел его мертвым. Никто! Ушел в море и не вернулся…
— Пойдем завтра?
— Нет! Нет! Сейчас!
