– Тебе совершенно не за что просить прощения! – воскликнула Лео, вспоминая воодушевляющие речи миссис Сент-Джеймс. – Ты пыталась поступить правильно.
– И нет ничего постыдного в том, чтобы заботиться о благополучии своих друзей! – заверил Смитти подругу, примирительно похлопав её по плечу. А после нахмурился. – Понятия не имею, кто это сделал. Но не могу отделаться от мысли, что преступник так или иначе связан с институтом Спенсера. Он наверняка знал о твоей картине, Лео, – проговорил он и беспокойно заёрзал, понизив голос до встревоженного шёпота. – А значит, мы, скорее всего, с ним знакомы.
Джек энергично закивал:
– Но если это не Николс, то кто же?
Лео с удивлением заметила, что Конни что-то мучит. Когда мальчики встали из-за стола и пошли на занятия, Конни схватила Лео за рукав: – Погоди, мне нужно с тобой поговорить.
Лео подняла на неё изумлённый взгляд.
– Хочу тебе кое-что рассказать, – поспешно проговорила Конни. – Я… сообщила полиции не всю правду – просто не могла кое-что рассказать при всех. Я знаю, кто достал твою работу из мусорной корзины в Спенсере. Я его видела. Лео, это был Смитти!
* * *
Тем временем в «Синклере» Билли возился с документами по поручению мисс Этвуд. Дело это было ужасно скучное, не то что расследовать преступления, но зато выдалось много времени для размышлений, пока он работал в архиве, находившемся в комнатке, смежной с кабинетом мисс Этвуд.
Его мысли занимал главным образом разговор с констеблем Поттсом, который состоялся незадолго до этого в столовой универмага. Они случайно сели рядом за обедом, и между ними завязалась интереснейшая беседа о последних выпусках «Защитников империи». Оказалось, что констебль Поттс – большой поклонник детективов, и после обсуждения приключений их общего любимца Монтгомери Бакстера Билли заговорил о настоящем расследовании, которое проводилось в универмаге. К его удивлению, Поттс охотно поддержал эту беседу.
«Само собой, мы сняли отпечатки пальцев с той ненастоящей картины. Один парень из дактилоскопического бюро собрал их специально для нас. У инспектора Ворта на примете было двое подозреваемых, но, как ни странно, на картине не нашлось никаких отпечатков, не считая тех, что принадлежат девушке, нарисовавшей картину, студентам, готовящим выставку, и, само собой, мистеру Лайлу», – поведал он. «Значит ли это, что вор был в перчатках?» – спросил Билли, тут же подумав о Красноруком Рэндалле. «Это первое, что приходит в голову, не так ли? – спросил констебль Поттс. – Но вот что интересно. Будь вор в перчатках, он стёр бы остальные отпечатки. А они целые, нетронутые. Такое ощущение, словно преступник не касался картины вовсе. Или же…» – «Или что?» – оживлённо спросил Билли. Поттс понизил голос и уточнил доверительным тоном. «Или же вор – девушка, которая и нарисовала эту картину. В конце концов, ей было проще всего это провернуть! А может, кто-то из студентов. По-моему, Ворт считает, что один из них причастен к ограблению».
Билли кивнул, силясь скрыть волнение. Если Ворт и впрямь подозревает Лео или Джека – или кого-то из их друзей, – это лишний повод попытаться найти преступника самостоятельно, и как можно скорее.
– Но как можно подменить одну картину другой, не касаясь их? – спросил он сам себя вслух, сидя в архиве.
Потом опустил взгляд на Лаки, которая решила составить ему компанию, пока он работает. Собачку перестали пускать в кабинет к хозяину после того, как она сжевала несколько важных документов и показала себя не с лучшей стороны на совещании, собранном Капитаном после ограбления, – она громко тявкала на инспектора Ворта и пыталась съесть штанину мистера Лайла. Теперь же она сидела на полу, почёсывалась и с интересом и надеждой поглядывала на книгу учёта, будто подозревая, что та на вкус очень даже ничего.
– М-да, полицейская собака из тебя получится так себе, – проговорил Билли. – Выше нос! Сейчас закончу с работой – и пойдём гулять. Встретимся со всеми в парке, может, твоя подружка Дейзи тоже придёт. Ты как, согласна?
Лаки коротко тявкнула, будто бы воскликнув: «Да!», и Билли с улыбкой вернулся к стопке бумаг.
