Я смотрел на Лидию эту Александровну снизу вверх и думал о том, что она — моя, непременно моя, любой ценой, и никаких в этом сомнений. Моя — точно! На три дня, на неделю, на 10 лет (то есть навеки, шанс дожить до 40 казался мне ничтожно малым, и им для ясности и реалистичности планирования следовало пренебречь) — неважно. Встреча с прекрасным не обязательно должна затягиваться до скучной бесконечности, до мертвой вечности.
Я встал с дивана и подошел к ЛА. Надо же было с чего-то начинать. Идти к сближению. И я сократил расстояние между нами сразу до метра. В непосредственной близости от ее поразившего меня тела что-то такое мурлыкал на автомате, поглощенный предвкушением восторгов. Минут пять. И вдруг в момент — внезапно — всё кончилось. Выключилось. Мое романтическое бляцкое настроение убилось. А потому что когда я подошел к ней вплотную, она оказалась… Не то что она не отбрасывала тени. Скорей — отбрасывала, но до этого теста не дошло. А не прошла она другого испытания — зеркалом. Которое зачем-то висело в кабинете. Отражение было, было! Её. Моё, кстати, тоже. Но магия перестал действовать: я увидел, что ЛА вовсе не выше меня, как мне показалось-замечталось в тот день. Она была мне даже не вровень, а на сантиметр короче! Эх, Лидия Александровна… Подвела ты меня. Забросила обратно в прозу жизни, в кучу людей среднего роста и всего прочего среднего…
Как это всё глупо! Вот зачем мне эта длинность, длиннота, протяженность, высота? Что в этом, что за этим? Не исключено, что длинные ноги — это некий намек на беззащитность, иллюзия ее. Дамы носят шпильки вот зачем? Так легче прикинуться беспомощной — типа вот, не убежит далеко, не отобьется, она твоя! Так что — давай, смелей! И еще — она будто стоит на задних лапках, как бы снимает шляпу, перед тобой-то. Один знакомый делился со мной непонятным: дама в ходе интима эту вот шпильку, длинный тонкий свой каблук — засунула ему прямо… Да, в общем, выбор-то небогатый — куда дама может засунуть человеку каблук…
Но шпилька с пенетрацией — это всё же уход в сторону, отклонение от темы, мы тут не про порнуху.
И вот еще деталь, про которую обычно не говорят, считая ее малозначительной, не стоящей внимания. Это легкий пробел, просвет, тонкая щель. Она плавно сужается к краям, и вверх, и вниз. И достигает наибольшей своей ширины, сантиметр или полтора, в своей середине — между бедрами и коленями. И через эту непонятно зачем мне нужную щель иногда пробивается контровой свет. Стоит даме нажрать сраку, налиться салом, добавить веса — и роскошная эта щель пропадает, получается просто слияние двух мяс, левого и правого. Беспросветное слияние. И тогда — всё с ней кончено…
Колени, что невероятно важно — в дамской внешности вообще нет мелочей, которыми можно было бы пренебречь, плюнуть на них, — должны быть скроены точно по лекалу, допуски там ничтожно малы. Колено обязано быть плавным, округлым, скромно избегающим внимания. Его задача — как бы незаметно обозначить переход от бедра к голени, не выпирая ни в стороны, ни вперед, ни в коем случае. Ось бедра не имеет права искривляться, ей положено уходить в голень ровно-ровно, без малейшего излома. Иногда она таки смещается, в колене, на пару миллиметров — и зрелище становится нестерпимым. Нога катастрофически теряет линию! В результате получаются X-Beine или O-Beine, как говорят немцы. Тонкому ценителю делается нехорошо.
Но что ж мы всё о немцах и немках. Есть же еще и так называемые «еврейские ноги», когда бедра и голени взяты как будто из разных наборов комплектующих. И тогда вместо плавного перехода получается жесткая контрастная стыковка. Когда ты уже погребен под грудой этих подробностей, каждая из которых sine qua non, просто удивляешься — как вообще зародилась и не пропала, не прервалась жизнь? Только потому, что не все так психиатрически внимательны к, казалось бы, малозначительным деталям.
Да, так вот. Длинные ноги или спелая грудь — или-или. Тут мужику надо выбирать. Кому что важней! Вопрос мощней, чем to be или not to be. Казанова, который преподавал там, где мы учились, без колебания брал второе — сиськи. Поскольку ему нужна была самовоспламеняющаяся страсть и быстрое достижение дамой известных восторгов, чтоб один следовал за другим почти без паузы. А на это, по данным великого итальянца, по его статистике, способны только низкосрущие сисястые красавицы — за что он их и любил! Отчего бы и нам, лентяям, не выбрать это же самое? Что было бы логично, ррраз — и ты в дамках. Но тут включается Пушкин, я в детстве еще — как странно, что так рано, — попал под воздействие вот каких его строчек — чуть ли не в детсаду!
