Глава XXXVIII
ДЕД КУФЕЛЬ РАССКАЗЫВАЕТ ОБ ОХОТЕ НА ЛЬВОВ
В небольшой комнате Пилярских было так суматошно и шумно, что никто не заметил появления еще одной гостьи. Гипця задержалась у входа и немного постояла, присматриваясь к тому, что происходит.
В углу у окна Спортсмен вынимал из дорожной сумки игрушки и раздавал их детям, которые с неописуемыми воплями вырывали подарки друг у друга из рук.
— Спокойно! Спокойно! — пытался утихомирить их Спортсмен. — На всех хватит… Не вырывайте их друг у друга, всем достанется.
В другом углу, у кафельной печки, в старом кресле сидел дед Куфель, обмахивая шляпой налитое кровью лицо. Дружелюбно и приветливо он разговаривал с пани Пилярской, невысокой, худощавой, неимоверно озабоченной женщиной.
— Как пани знает, мой брат Эмиль, упокой господи его душу, трагически погиб во время Варшавского восстания. Это был очень хороший человек. Да, да!
— К сожалению, я о нем раньше не слышала, — сказала пани Пилярская. — До освобождения Варшавы мои родители жили на Секерках и только после войны переселились в этот дом.
— В этот дом, — повторил дед Куфель, печально покачивая головой. — Это была его вилла. Он всегда писал мне в письмах: «Если будешь в Польше, то обязательно должен посмотреть мою виллу». — Он широко развел руками. — Столько лет на чужбине, уважаемая пани, и только сейчас я могу поцеловать землю своей отчизны! Я путешествовал, сколачивал капитал… а сейчас слезы умиления проступают на моих глазах при виде дома, в котором жил мой родной брат. Душевный был человек…
Пани Пилярская участливо покачивала головой. Она испытывала какое-то странное чувство вины за то, что ее гость не застал здесь брата.
— Я слышала, это был порядочный человек, — несмело прошептала она.
— Золотой человек! — вскричал дед Куфель. — Итак, пани прощает мне, что я осмелился доставить ей столько беспокойства? Постараюсь каким-либо образом отблагодарить пани.
Лицо женщины осветила слабая улыбка.
— Уж и не знаю, как я должна вас благодарить. Так много замечательных игрушек.
Дед Куфель махнул рукой:
— Это для меня мелочь. Я доволен тем, что смог повеселить малышей и доставить вам радость.
В этот самый момент один из прелестнейших отпрысков пани Пилярской, семилетний Томек, подбежал к деду Куфелю и, взобравшись к нему на колени, спросил с шаловливой улыбкой:
— А правда, что пан приехал прямо из Америки?
Дед Куфель ласково, словно крохотного птенчика, прижал его к себе.
— Прямехонько, — выпалил он не моргнув глазом.
— А правда, что в Америке много гангстеров и ковбоев?
— Правда, — смеясь, подтвердил дед. — А пан — ковбой или гангстер?
— Томек! — с упреком воскликнула пани Пилярская. — Что ты выдумываешь?
— Ничего, ничего, — успокоил ее дед Куфель. — Я люблю таких малышей, просто обожаю их! — Он погладил вихрастую головку Томека. — А тебе хотелось бы, чтобы я был кем — гангстером или ковбоем?
— Мустангом! — закричал мальчик. — Тогда я мог бы укротить и объездить пана.
Небольшую комнату потрясли взрывы веселого смеха. Дети тучей облепили щедрого гостя из Америки. Посыпались вопросы.
— Где живет Микки Маус? Есть ли утята у утенка Дональда? Какой небоскреб самый высокий?.. — наперебой спрашивали дети. Поднялся такой гвалт, что понять что-либо было просто невозможно.
Дед Куфель захлопал в ладоши, а потом, проведя пальцем по седым усам, громогласно объявил:
— Дорогие детки! Пожалуйста, говорите по очереди, а то у меня в голове помутилось.
И тогда малютка Казя тихонько пропищала:
— А в Америке есть львы?
Дед Куфель поморгал круглыми глазками и, хитро прищурившись, сказал:
— О-го-го! И еще какие!
— А пан охотился на львов?
— О-го-го! И еще как!
— Расскажите, расскажите нам! — закричали дети хором.
Дед Куфель вынул из кармана большой клетчатый носовой платок и вытер вспотевший лоб. По правде говоря, его мимолетное знакомство со львами ограничивалось лишь походами в цирк и зоологический сад, но разве можно отказать детям, жаждущим живого слова? И дед Куфель, откашлявшись, начал:
— Для охоты на львов, скажу я вам, нужны львы, пустыня, охотники и ящик пива.
— А для чего пиво? — полюбопытствовал Томек.
