Приезд Елены Сергеевны Хорватовой обернулся для Ани большой радостью. Она сама не ожидала, что не разучилась радоваться до такой степени.
Вообще-то Анечка всегда любила Лелю, самую веселую и озорную из подруг старшей сестры… Но когда Нина умерла, продолжать поддерживать отношения с ее подругами Ане стало тяжело. Невольно возникала мысль о том, что Нина и Леля – ровесницы, вместе росли, учились в гимназии и должны были бы прожить одинаково долгую жизнь.
Но Нины уже нет, она так жестоко и безвозвратно вырвана из жизни, оставив Аню одну на всем свете, а госпожа Хорватова, все такая же красивая, цветущая, здоровая и жизнерадостная, продолжает жить и наслаждаться всеми прелестями земного существования…
В самой этой мысли было что-то нехорошее, унизительное для Ани. Думать так было стыдно. Она старалась отогнать эту темную мысль, но как только видела Лелю, почему-то, презирая себя, возвращалась все к тем же рассуждениям.
Из-за этой внутренней борьбы, в которой невозможно было никому сознаться, каждая встреча с мадам Хорватовой превращалась для Ани в пытку.
Но теперь, мучаясь в своей усадьбе от одиночества и тоски, приправленных к тому же страхом, Аня готова была плакать благодарными слезами, понимая, что Леля не держит на нее зла. Само присутствие столь жизнерадостного и здравомыслящего человека в старой усадьбе словно бы рушило колдовские чары, незримо опутавшие заброшенный дом, наполненный тенями мертвых.
Наверное, такое чувство защищенности возникает у напуганного ребенка, когда рядом с ним появляется кто-то взрослый, умный и сильный. Впервые за последнее время Аня спокойно уснула, зная, что за стеной во «французской спальне» – Леля и больше не нужно переживать все страхи в одиночку.
И сны казались какими-то на редкость приятными – маленькая Аня в кружевном платьице, папа, еще живой, веселый, сверкающий стеклами пенсне в золотой оправе, юная Нина в форме гимназистки и Леля, тоже в белом форменном переднике, с бантом в кудрявых волосах, рассказывает что-то смешное… Все вокруг смеются, даже Нина, пряча грусть в глубине зеленых глаз, улыбается своей загадочной улыбкой, которую папа называет улыбкой Джоконды. И вдруг кто-то рядом начинает кричать… Нет, крик доносится издалека. Но откуда? Аня с трудом открывает глаза, выныривая из глубин сна.
Темная спальня, окрашенная серебристым лунным светом, была такой спокойной, и сон все не хотел отпускать Аню, но чувство тревоги росло и росло. Что же ее разбудило? Крик? Это был сон или явь? И кто кричал?
И тут снова кошмарный, отчаянный женский крик, разрывающий ночную тишину, долетел до окон старой усадьбы. Боже, Боже, да что же это такое?
Вскочив, Аня попыталась найти ногами домашние туфли, стоявшие на коврике у кровати, но спросонья не смогла их нащупать и побежала в коридор босиком. Из своей спальни выбежала Леля в шелковом халате с драконами и с пистолетом в руке.
– Леля, с тобой все в порядке? Какое счастье, что это не ты кричала! – Аня кинулась к гостье. – Но что же это происходит? Неизвестно откуда слышатся истошные вопли… Неужели опять призраки из мира иного?
– Призраки? Не думаю, – озабоченно ответила Леля. – Слишком уж эти крики смахивают на голос живого существа. Кстати, твои призраки утащили из вазона запасной ключ от входной двери, я это обнаружила перед сном. Слишком много они себе позволяют. И мне это не нравится.
– Боже мой, – прошептала Аня, – и что же нам делать?
– Ты вернешься в свою комнату и запрешься на всякий случай изнутри. А я пойду посмотрю, что случилось и кто кричал. Может быть, кому-нибудь нужна помощь.
– Леля, ты пойдешь одна? Я боюсь за тебя! Пойдем вместе!
– Честно говоря, мне было бы спокойнее думать, что ты прячешься в доме, в безопасности. Не бойся, у меня есть оружие. Я прихватила браунинг на случай крайней необходимости, и если это не тот самый случай, тогда я не знаю, что у вас тут может считаться крайней необходимостью.
