Ты, Ричард, пойдешь со мной. Возьмем не четыре, а шесть ящиков. Ты понесешь два.
Ричард хотел спросить о дороге, но Дуглас остановил его жестом:
— Идти нам недалеко. Разгружай свой рюкзак в кабине. Запихивай в него ящик. Второй на левое плечо, карабин — на правое. С предохранителя снять. Теперь — в путь.
— А гитару взять можно? — спросил Ричард.
— Только не спутай ее в темноте с карабином.
У моста они оглянулись. «Ифа» погружалась в зеленую пучину чичикате. Мотор заглох, и слышен лишь был тревожный крик птиц и нарастающий шум деревьев — предвестник скорого ливня.
Первым на подвесной мост ступил Дуглас. Две, параллельно натянутые толстые веревки с бамбуковыми поперечинами и третья веревка на уровне пояса — вот и весь мосток. Держаться за веревку Дуглас не мог. Левой и правой руками он придерживал ящики на плечах. Еще два ящика милисиано закрепил на груди и спине. По мостку он шел, как бы пританцовывая. Когда колебание натянутых веревок затухало, Дуглас ловил момент равновесия и делал очередной шаг.
Ветер усилился, первые капли дождя, крупные, величиной со спелую фасолину, спугнули птиц, дробно ударили по листьям и пенящейся реке. Когда Дуглас достиг середины, мосток «разыгрался» и больше походил на качели, установленные на праздничной фиесте.
Предвидя желание Ричарда броситься на помощь, Дуглас, не оборачиваясь, крикнул:
— Оставайся на месте!
Теперь милисиано двигался по мостику мягкими, стелющимися шагами, почти не отрывая ног от бамбуковых перекладин, скользких от дождя и речных брызг.
Ричард дотронулся до натянутых, как гитарные струны, веревок и с вызовом посмотрел на стоящие у ног ящики. Он мысленно двигался за Дугласом, нащупывая ногой бамбуковые поперечины.
Последний отрезок мостка, где «качка» была слабой, Дуглас пробежал. Сложил ящики на траву и, развернувшись, направился в обратный путь. Теперь он шел увереннее.
— Я бы сам донес! — встретил милисиано Ричард.
— О, это философский вопрос! — Дуглас тяжело дышал. На кончике носа свисала капля дождя. — Поговорим об этом на том берегу. А теперь подставляй плечи под рюкзак. Второй ящик — мой.
— От этого Чертова моста, — Дуглас поднял ящик на плечо и сунул под него пучок травы, — ноги как ватные. Пойдешь первым. Схватись за веревку, но не очень-то на нее надейся.
Парой идти оказалось легче. Мост не мог раскачиваться в такт шагу. Милисиано и Ричард шли не в ногу, таким образом гася его колебания. Мосток поскрипывал, топорщился, но не превращался в качели.
На берегу, упав в мокрую траву, они подставили дождю лица.
— Как мы его? — переводя горячее дыхание, прихвастнул Ричард. — Он — влево, он — вправо. А мы — стоим... Что? — вдруг перепугался он, взглянув на Дугласа.
— Дождь. Какой чудесный дождь! — Дуглас крепко хватил Ричарда по плечу и, заразительно смеясь, подхватил ящик с патронами.
СИЛЬНЕЕ ВСЕХ — ВЛАДЕЮЩИЙ СОБОЙ
— ПОЙДЕМ по горному откосу! — услышал Ричард голос Дугласа. — Удержаться на нем трудно, но так ближе. Ты слышишь меня, юноша?
Ночной ливень, предупредив о своем приближении порывистым ветром и крупными каплями, набирал ураганную силу. Когда путники преодолели первый некрутой подъем, он уже бушевал как опрокинутый на землю океан.
В полной темноте, пробиваясь сквозь водяную завесу, они сошли с тропы.
— Одну ногу ставь выше! - Дуглас старался перекричать шум ливня, — другую — ниже. И всматривайся: твой ориентир — моя спина. Таращь глаза, впивайся, а то влетишь в расщелину...
Итак, мы вернули нашего читателя к эпизоду, с которого начиналось наше повествование. Но что мы тогда знали о Ричарде? Почти ничего — он юн и вместе с милисиано Дугласом несет куда-то ящики с патронами. Теперь же, прошагав с Ричардом почти день, мы познакомились с ним ближе. И справедливо восстанавливая последовательность событий, мы подошли к тому моменту, когда наши путники вышли к покинутому людьми ранчо.
— Час отдыха, эрмано! — скомандовал Дуглас и первым ступил в проем двери.
Подобрав у входа пучок сухой травы, он поднес его к зажигалке и, отстранившись назад, крикнул:
— Быстрее палку!
В сухом углу у стены шипел потревоженный клубок змей.
