— А где же у них глобус? — спросил Толян. — Семенова, вы куда дели свой глобус?
— Его унесли — будут приделывать Луну и спутников, — сказала Семенова. — А у вас разве нет?
— Нет, наш глобус уже сгорел. Месяц назад.
— Как сгорел?
— Это все Басманцев. Говорит: «Давайте я вам настоящие вулканчики устрою, с извержениями». Вот и устроил. Весь Тихий океан сгорел, пока не потушили.
— Не надо было давать. Я бы ни за что не дала.
— Много ты понимаешь, — сказал Глеб. — Лучше скажи: ты знаешь, кто такой был Роджер Бэкон?
— Не знаю.
— Эх ты. Пошли, Толян, что с ней разговаривать — Бэкона не знает.
— Пошли, — сказал Толян.
— А вы!.. Вы сами… — крикнула им вслед Семенова, но все же достала портфель и, торопясь от обиды, начала листать учебник ботаники — ей почему-то казалось, что этот неизвестный Роджер Бэкон обязательно должен быть садоводом.
За несколько минут до звонка в класс вбежал Коля Свиристелкин и закричал:
— Ребята, что я вам расскажу! Вы только послушайте, ребята. Да тише вы!
— Ну что еще? — зашумели все. — Давай говори.
— Да нет, вас слишком мало Зовите всех, тогда расскажу. — Он бросился к двери и закричал:
— Глеб, Толя! Идите скорей!
Видно было, что он хочет рассказать что-то смешное и боится, что не все его услышат. Ему ужасно редко удавалось рассказывать смешное; хотя он много раз пытался, но все получалось что-то не то.
— Ну, Коля, говори же, — сказала Сумкина. — Все уже здесь.
Коля вскочил на парту и сделал такие глаза — они у него почти выкатились.
— Там в учительской… в учительской, я слышал, как… — тут он замер, выжидая, — как этой Дине Борисовне поставили за урок пару, во!
— Ну и что? — сказал Дергачев. — Что ж тут смешного? И верно, никто не засмеялся.
— Как же? Сама учительница и сама же получает пару — разве не смешно? Все наоборот. Вы только подумайте, как это смешно, — уговаривал Коля. Ему всегда казалось, что если наоборот, то уж страшно смешно; и все его истории были похожи одна на другую — то он видел, как пожарное депо и вдруг загорелось, или, например, ехала «Скорая помощь» и вдруг кого-то задавила; никто не смеялся этим историям.
— Эх ты, комик, — сказал Басманцев. — Слезай с моей парты.
— Ну и слезу, — сказал Коля, — подумаешь. Вы меня еще вспомните. Я вам такое расскажу — вы все лопнете от смеха, тогда будете знать.
— И этот взрыв, этот ужасный взрыв, — говорила Татьяна Васильевна. — Как вам такое пришло в голову. Хорошо еще, что никто не пострадал. И где вы только достали взрывчатку?
— Да это же совсем не опасно, — сказала Дина Борисовна и полезла в портфель.
— Нет-нет, прошу вас, хватит! — воскликнула Татьяна Васильевна. — С меня хватит. Вы совершенно сорвали план урока. Вместо трех учеников успели спросить только одного. Один ученик целых двадцать минут говорил о посторонних вещах, и времени, конечно, не осталось. Новый материал изложили из рук вон плохо. Бэкон, Бэкон и Бэкон, и даже не успели рассказать, как он погиб. Кстати, я немного забыла — чем кончился этот суд над ним?
— Его осудили, он просидел в тюрьме четырнадцать лет, — сказала Дина Борисовна.
— Ах да, теперь вспоминаю. Но это неважно. Честно вам сказать, я за всю свою жизнь не видела такого плохого урока. Подумайте, Дина Борисовна, может, вам лучше переменить профессию. Еще не поздно.
— Нет-нет, это невозможно, — испуганно сказала Дина Борисовна. — Только не это.
— Да почему же? Есть масса профессий ничуть не хуже.
— Нет, мне обязательно надо эту. Дайте мне попробовать еще раз; может, у меня получится.
— А если вы опять сорвете урок?
— А если, а если, — сказал вдруг Сергияковлич. — Но так же нельзя, уважаемая Татьяна Васильевна. — Он стряхнул очки с кончика носа и посмотрел на нее поверх ободков.
— Не понимаю, сказала Татьяна Васильевна.
— Нельзя так требовать с первого раза. Гвоздь! Попробуйте вбить в стол простой гвоздь — с первого раза у вас ни за что не получится. Надо как-то помочь молодому педагогу Дине Борисовне, дать ей возможность познакомиться с ребятами, привыкнуть.
— Да, пожалуйста, — сказала Дина Борисовна.
— Я предлагаю вот что. Пусть она месяц поработает у них вроде пионервожатой, проведет несколько мероприятий; и тогда мы посмотрим — можно доверять ей учеников или нет. Ну как, вы согласны?
