Домой отец больше не вернулся. Вражеская пуля настигла его в тот самый день, когда взрывом капсула-детонатора Ване оторвало фаланги пальцев левой руки…
Иван Андреевич прикурит сигарету, молча отвернется к окну.
Весна медленно, но упрямо вступает в свои права. Деревья словно сбрасывают последнюю дремоту и, повинуясь прохладному легкому ветерку, весело машут ветками с набухшими почками. Светит яркое солнышко. Кажется, сама природа улыбается этому уставшему от одиночества человеку.
«Такой же теплый, только осенний и мрачный был день, когда мы возвращались на родину», — подумает Иван Андреевич, и память вновь унесет его в те страшные военные года…
«Тук-тук-тук», — монотонно стучат колеса поезда, который торопливо увозит семью Кравченко подальше от «пекла», поближе к родным местам. В вагоне стоит стойкий запах табака и пота. Напротив Вани, держащего на руках сестренку, два здоровенных мужика за обе щеки уплетают котлеты. Витающий в воздухе «дух» необыкновенно вкусной пищи, лоснящиеся от жира рты мужиков, приносят невероятные страдания голодным детям. Ваня, чувствуя, как неприятно подсасывает его желудок, глотает слюну.
— Я хочу есть, — вдруг плачет малышка, — я хочу котлетку. Одну. Ма-ленькую.
— Тише, тише, — смущенно бормочет мальчик, — потерпи немножко. Вот приедем, тогда что-нибудь и поедим. Ты пока спи, спи.
И, прижимая к себе сестренку, он отворачивается к окну, чтобы скрыть от попутчиков набежавшие слезы…
Внезапно раздавшийся телефонный звонок прервет воспоминания.
— Вас волен зи? — по-немецки отчеканит Иван Андреевич и несколько минут «подакает» и «понекает» кому-то невидимому.
— Вот уж Бог внуков послал, — подосадует Иван Андреевич, положив трубку, — «але-але» — вот тебе и вся любовь. Нет бы в гости приехать, порадовать деда.
Усмехнувшись, он картинно поклонится телефонному аппарату:
— Ауфвидерзеен!..
Частенько «сдабривает» Иван Андреевич свою речь немецкими
фразами. За несколько лет службы в Германии хорошо выучил «вражеский язык»…
— Неплохое было времечко, — улыбаясь сам себе, произнесет он. И мысли вернут его на много лет назад. Сначала в Рязанское пехотное училище имени Ворошилова, потом в Московское пехотное, куда через месяц перевели некоторых курсантов, и его в том числе.
И вот в памяти возник чернобровый красавец — офицер, прибывший к месту прохождения службы — в одну из воинских частей группы советских войск в Германии.
Таким и был Иван Андреевич Кравченко после окончания училища.
— Ну, что ж, — видя безупречную выправку новоиспеченного лейтенанта, удовлетворенно заметил тогда командир части, — такие нам нужны.
В Германии пригодились Ивану Кравченко и навыки стрельбы, полученные в детском санатории, и твердость характера, «закаленная» в борьбе с «тараканами», и трудолюбие, воспитанное в нем с детских лет…
Иван Андреевич возьмет альбом и, полистав его, найдет снимки, на которых изображены то один, то целые группы людей в военной форме.
«Сколько верных друзей повезло мне там найти, — разглаживая старые фотографии, подумает Иван Андреевич, — вот Василий Иванович Волкодавов — дорогой мой товарищ. А это — Ванюша Фомичев. А это…»
Перед глазами лицо хорошенькой девушки.
«Манечка!» — с теплом подумает Иван Андреевич. И вновь «на крыльях любви унесется» в тот летний день пятьдесят второго…
Несколько офицеров, и среди них — Иван Кравченко, едут на машине. На дороге — группа девушек.
— Что, заберем немочек? — смеясь, спрашивает водитель.
— Давай, тормози, — дружно отвечают все.
Машина останавливается.
— Привет, ребята, — вдруг слышат военные русскую речь.
— Наши? Откуда? — удивляются офицеры.
— Приехали сюда работать, — смеются подружки, и их лица кажутся истосковавшимся по родине мужчинам во сто крат милее и краше, чем у надоевших немок…
— Кто ж думал тогда, — задумчиво почешет бороду Иван Андреевич, — что среди них найду я и свою вторую половину.
Разложенные на диване фотографии жены отзываются болью в его сердце. Здесь — они вдвоем, сразу после свадьбы. А вот — Маня с первенцем. А на этом снимке — она со всем «боевым расчетом».
— Эх, Маня, — тяжело произнесет Иван Андреевич, — зачем ты оставила меня одного на этом свете?
