| Такие слова перелетали по всем концам. |
| The Zaporozhtzi were moved, and knew their power. | Зашумели запорожцы и почуяли свои силы. |
| It was not the excitement of a giddy-minded folk. All who were thus agitated were strong, firm characters, not easily aroused, but, once aroused, preserving their inward heat long and obstinately. | Тут уже не было волнений легкомысленного народа: волновались всё характеры тяжелые и крепкие, которые не скоро накалялись, но, накалившись, упорно и долго хранили в себе внутренний жар. |
| "Hang all the Jews!" rang through the crowd. "They shall not make petticoats for their Jewesses out of popes' vestments! | - Перевешать всю жидову! - раздалось из толпы. -Пусть же не шьют из поповских риз юбок своим жидовкам! |
| They shall not place their signs upon the holy wafers! | Пусть же не ставят значков на святых пасхах! |
| Drown all the heathens in the Dnieper!" | Перетопить их всех, поганцев, в Днепре! |
| These words uttered by some one in the throng flashed like lightning through all minds, and the crowd flung themselves upon the suburb with the intention of cutting the throats of all the Jews. | Слова эти, произнесенные кем-то из толпы, пролетели молнией по всем головам, и толпа ринулась на предместье с желанием перерезать всех жидов. |
| The poor sons of Israel, losing all presence of mind, and not being in any case courageous, hid themselves in empty brandy-casks, in ovens, and even crawled under the skirts of their Jewesses; but the Cossacks found them wherever they were. | Бедные сыны Израиля, растерявши все присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползывали под юбки своих жидовок; но козаки везде их находили. |
| "Gracious nobles!" shrieked one Jew, tall and thin as a stick, thrusting his sorry visage, distorted with terror, from among a group of his comrades, "gracious nobles! suffer us to say a word, only one word. | - Ясновельможные паны! - кричал один, высокий и длинный, как палка, жид, высунувши из кучи своих товарищей жалкую свою рожу, исковерканную страхом. - Ясновельможные паны! Слово только дайте нам сказать, одно слово! |
| We will reveal to you what you never yet have heard, a thing more important than I can say-very important!" | Мы такое объявим вам, чего еще никогда не слышали, такое важное, что не можно сказать, какое важное! |
| "Well, say it," said Bulba, who always liked to hear what an accused man had to say. | - Ну, пусть скажут, - сказал Бульба, который всегда любил выслушать обвиняемого. |
| "Gracious nobles," exclaimed the Jew, "such nobles were never seen, by heavens, never! | -Ясные паны! - произнес жид. - Таких панов еще никогда не видывано. Ей-богу, никогда! |
| Such good, kind, and brave men there never were in the world before!" His voice died away and quivered with fear. "How was it possible that we should think any evil of the Zaporozhtzi? | Таких добрых, хороших и храбрых не было еще на свете!.. - Голос его замирал и дрожал от страха. - Как можно, чтобы мы думали про запорожцев что-нибудь нехорошее! |
| Those men are not of us at all, those who have taken pledges in the Ukraine. | Те совсем не наши, те, что аренд аторствуют на Украйне! |
| By heavens, they are not of us! | Ей-богу, не наши! |
| They are not Jews at all. | То совсем не жиды: то черт знает что. |
| The evil one alone knows what they are; they are only fit to be spit upon and cast aside. | То такое, что только поплевать на него, да и бросить! |
| Behold, my brethren, say the same! | Вот и они скажут то же. |
| Is it not true, Schloma? is it not true, Schmul?" | Не правда ли, Шлема, или ты, Шмуль? |
| "By heavens, it is true!" replied Schloma and Schmul, from among the crowd, both pale as clay, in their ragged caps. | - Ей-богу, правда! - отвечали из толпы Шлема и Шмуль в изодранных яломках, оба белые, как глина. |
| "We never yet," continued the tall Jew, "have had any secret intercourse with your enemies, and we will have nothing to do with Catholics; may the evil one fly away with them! | - Мы никогда еще, - продолжал длинный жид, - не снюхивались с неприятелями. А католиков мы и знать не хотим: пусть им черт приснится! |
