С руки раненого уже натекла приличная лужица крови, и Гудрон забеспокоился:
– Давай-ка я тебя провожу, старая развалина, а то грохнешься где-нибудь по дороге.
Уруки ушли, а Серега остался сидеть на пригорке у ворот инженерного лагеря. Прошла очередная колонна каких-то союзников Мордора с овальными щитами и странными шлемами. Из осевшей пыли вынырнул одинокий всадник. «Гонец, – равнодушно подумал Серега, – аллюр три креста». Однако всадник спешился перед воротами и пошел прямо к Попову. «Ну вот, кому-то я понадобился – то ли Энамиру, то ли самому Майрону». – Серега встал навстречу посыльному и, только подойдя вплотную, вдруг разглядел насмешливые черные глаза.
– Дина!
С первого взгляда Попов понял, что перед ним прежняя Дина, насмешливая и самоуверенная, забывшая ужасы мордорских застенков. Следующие пять минут проходящая мимо инженерного лагеря конница южан с изумлением рассматривала странную парочку, целующуюся прямо посреди безумия прифронтовой дороги. Наконец Попов с трудом оторвался от девушки:
– Не думал, что так скучаю без тебя. Казалось, что уже привык к одиночеству. Пойдем, покажу нашу палатку.
– А как же Снежинка, Арета? Почему в одиночестве, господин?
– Может, без господина, а? Столько всего произошло, надо долго рассказывать.
– Если долго, то потом. У вас хоть есть где помыться? С печатью Мордора путешествовать просто замечательно, но на мне слой грязи в палец толщиной! Или вы тут пылью умываетесь, как уруки? Где твоя черная образина?
Дина болтала без остановки, и Серега словно обретал себя заново после смерти Ареты. Сходил с девушкой к ближайшему ручью, покараулив, пока она купалась в одной из заводей. Наплескавшись, Дина вышла из воды по колено, кокетливо отставила ногу и с вызовом спросила:
– И кого мы еще ждем, бесстрашный капитан? Между прочим, я почти месяц провела без любимого мужчины!
– А что, за этот месяц была еще куча нелюбимых? – пошутил Попов.
– Вот ты негодник, – возмутилась девушка, – какие нелюбимые? В Хараде, что ли? Можешь считать за грубую лесть, но ни один степняк тебе даже в подметки не годится. В постели я имею в виду. У него тут целый гарем был, а он меня несуществующими любовниками попрекает? А ну, раздевайся и лезь в воду! Не то в одежде затащу!
Вечером Гудрон обнаружил капитана Мордора в состоянии полного расслабления и эйфории. Потянув носом воздух, урук сразу сделал безошибочный вывод:
– Дина приехала?
Попов кивнул:
– Пошла к начальнику лагеря выбивать нашу долю провианта – не хочет из общего котла есть.
Гудрон захохотал:
– Дина будет готовить? Осторожнее, господин, похоже, она замуж собралась.
– За кого? – не понял Серега.
– За вас, – еще сильнее развеселился урук.
Попов покраснел:
– Да мы и так живем… не как брат с сестрой.
– Ну, вот именно – так живете. А ей, похоже, стабильности захотелось, хотя людей понять трудно. Может быть, я и ошибаюсь. – Гудрон потер лапой череп. – Хорошие новости с войны, господин. Западные ворота гномов и перевал Багрового Рога блокированы. Потери большие, но для нас они некритичны. Войска приступили к разорению страны и стягиваются под стены эльфийской столицы. Дня через два о нас вспомнят.
Орк в очередной раз оказался прав. С Диной время летело незаметно, и, когда Попова вызвал к себе Энамир, Серега с удивлением отметил, что прошло два дня. Далеко ехать не пришлось, полководец Мордора остановился у ворот лагеря.
– Приветствую, Сергей Владимирович! – Энамир спешился, отсылая свиту.
– Кончилась моя спокойная жизнь? – предположил Попов.
– Кончилась, – весело подтвердил полководец, – Ост-ин-Эдиль окружен и взят в осаду. Все контратаки гномов и эльфов отбиты. Скажу по секрету, как капитану Мордора, наши потери огромны, но восполняемы, в то время как противник пополниться не может, и это дает нам решающее преимущество. Так что слушайте боевой приказ: подготовить машину к боевому применению, в полночь начать движение и к вечеру следующего дня прибыть в расположение передового командного пункта под Ост-ин-Эдиль. Оставляю вам своего адъютанта, он укажет путь.
Попов поклонился. Энамир вскочил в седло:
