– Убедились, что свой, мордорский? – предположил он и тут же сильный порыв ветра в спину подтолкнул его к лагерю.
– Ладно, ладно, иду уже, – огрызнулся Попов, ускоряя шаги.
Окончательно в себя он пришел только в повозке. Арета испуганно пискнула при виде бледного капитана Мордора, рухнувшего на импровизированную лежанку.
– Что случилось, господин?
– Ничего особенного, – прохрипел Серега. – Вина дай. Где Гудрон?
– Господин Гудрон и госпожа Снежинка где-то недалеко гуляют. Сбегать позвать?
– Не надо. Давай весь кувшин, мне одного кубка не хватит. Сама пить будешь?
– Если это доставит удовольствие господину.
– Доставит. Разливай.
Полчаса общения с кувшином нуменорского вина привели Серегу в относительный порядок и позволили сделать некоторые очевидные выводы относительно эльфийского кольца и Стражей стены. Затем вино проявило свою коварную сущность, и Попов почувствовал, как тяжелеют веки. Арета, которая храбро выпила все, что наливал господин капитан, уже спала, приткнувшись под бок Сереге. Когда урук и кхандка вернулись к тележке, Попов тоже храпел, и будить его конечно не стали.
Общение со Стражами Стены далось нелегко. Серега проспал до вечера, плотно поужинал и снова заснул, теперь уже до рассвета. Выбравшись из повозки в утренний холод, он с удивлением обнаружил Снежинку, подкидывающую дрова в небольшой костерок.
– Отпустила клыкастого поспать. Он тут вечером с ног сбился, пока всех внутри круга устроил.
Попов присел рядом, протягивая руки к огню:
– Стражи приходили?
– Конечно, башня-то вон торчит. Но все уже ученые, никто не поддался. А я этим фокусникам даже спасибо сказала. Снова мне родителей показали. А уж когда я пару шагов к ним сделала, так и дедушку с бабушкой, и старшего брата, всех явили. Поболтала с ними, словно домой вернулась.
– Странно, а мне они родных почему-то не показывали, – огорчился Серега.
– А вы попросите, – улыбнулась кхандка, – только уже следующих. Солнце встает.
Лагерь зашевелился, сбрасывая морок сна. Заблеяли овцы, залаяли собаки, зазвенели у костров медные котелки и чайники. Новый день вставал над северной Стеной Мордора.
* * *
Однообразные сутки побежали, сменяя друг друга. К Стражам привыкли, встречая очередную башню и каменный круг как должное. Стена с каждым днем становилась все выше, а местность – бесплоднее. Деревья исчезли, а степь отступила от скал на несколько километров. Обоз ехал по песку и мелкому гравию.
В одно прекрасное утро в прозрачном воздухе над Стеной встала едва различимая темная струйка, расплывающаяся в облако. Гудрон ткнул в ее направлении пальцем и хлопнул Агыра по плечу:
– Радуйся, коневод. Ородруин нам привет передает. Смотри-ка, стихи получились! Теперь башни закончатся, здесь Стражи уже не нужны.
– Хвала Мелькору Могучему. Надоело каждую ночь в норку залезать. Харадримы простор любят. Если мы локтями друг друга задеваем, быстро ссориться начинаем. Завтра дневку устроим, лошадки отдохнуть должны.
– Это – как захочешь. Только об охране теперь не забывай. Мордор, он хоть и рядом, но за Стеной.
– Кого учишь, э? Агыр с детства на войне! Тоже стихи!
Для ночлега и последующей дневки харадрим выбрал широкий распадок между двумя холмами, по дну которого бежал чистый холодный ручеек, терявшийся потом между камнями. Денек выдался жаркий, и Серега с удовольствием сбросил надоевшую кольчугу. Умылся в ручейке по пояс, натянул свежую рубаху и развалился на травке, ожидая ужина. Солнце опускалось к горизонту, подкрашивая редкие облака. Дымил кострами и привычно шумел лагерь, наполняя душу капитана Мордора безмятежностью и спокойствием. Вот только блаженствовал Попов недолго. Ему вдруг послышался чей-то зов. Оглянулся на фургон, но Арета продолжала возиться с кастрюльками, не поднимая головы. Гудрон улизнул погулять со Снежинкой и позвать Серегу не мог. Попов повертел головой, прислушиваясь, но так никого и не обнаружил. Снова прилег и даже начал дремать, и вновь его кто-то позвал.
Серега сел и попытался прислушаться к себе, надеясь, что неприятное ощущение пропадет. Ничуть не бывало – зов усилился, и перед мысленным взором вдруг возникла Этель.
