Схватила Васькину кисть и прижала к ещё довольно высокой груди.
— Вот, Саня, знакомься — Лика. Пиздопроёбище, охуевающая в своей злоебучести.
Гостья кокетливо рассмеялась.
— Ребят, хотите, — я вам станцую?
Мы накатили по третьей, молчим.
— Не хотите, тогда я для себя.
Исполнила пародию на танец у шеста.
— Слушай, пусть лучше выпьет — сердце не шутка.
— Ладно.
Вася плеснул ей до краёв.
— На.
Та ловко опрокинула самогонку в рот. Попросила только запить.
— Запивать — здоровью вредить, лучше закуси.
— Не хочу.
— Чо в Каугурях не сидится? Точек нет?
— Чего? Вон у меня — пара точек, бордель, цыганка гадалка — всё в доме.
— А чо в треугольнике забыла?
Дом, где жил Вася, находился рядом с перекрёстком — в соседних домах тоже имелись точки. Поэтому местные называли этот район Вермутским треугольником.
— Может, по тебе соскучилась, по ласке.
Я смотрел на неё и думал:
— Здоровая кобыла. Как может быть здорова тридцатилетняя женщина любящая поддавать. В этот раз успели откачать, а в следующий? Ну не хочет она жить, страшно ей, тоскливо. Вокруг пусто — одни серые стены. Когда-то она любовно выкрасила их в розовые тона, окошечки нарисовала — за ними луг, козочки беленькие пасутся. Но, увы, в жизни оказалось иначе. И она с этим не примирилась. Когда-то была очень даже ничего. Ротик маленький, губки сочные, значит "манилка".
Парочка о чём-то пошепталась и вышла в коридор.
Спустя минут десять Вася вернулся.
— А где подруга?
— Ушла.
— Чего не трахнул?
— Пусть её чёрт ебёт — руки видел? Так, дал на клюв вместо закуски.
— Ясно, — протянул я и, понизив голос, добавил — Ну, и сосед у тебя — ни капли совести нет или растерял!
— Да ему она и не нужна особо была — всё равно не носил. Ну, ещё по одной?
— По одной и разбегаемся.
Мы выпили. Посидели. Вася пошёл ставить остатки в холодильник. Нечаянно задел локтевой косточкой дверцу. От «разряда» согнулся, ударился головой, упал на колени, но батлу не выпустил. Молодец, Вася. Я тобой горжусь.
Глава 5. Философия в электричке
Прогулялся по морю. Подышал йодом и со стайкой барбеток втиснулся в вагон.
Дамы шушукались, подмигивая накрашенными глазками. Одна наклонилась, открыв моему взору розовые соски и упругие грудки. Становилось жарко. Я заглянул в вагон. Судьба! А.А. сидел у самого входа. Я обогнул бюст шестого размера и поздоровался.
Встала старушка и засеменила на выход. Я придержал створку и хотел уступить место владелице роскошной груди, но не успел. Дама села, заняв своими не менее роскошными бёдрами почти всё сиденье.
— Такая жара, что даже сиденья усыхают, — сказал я.
— Если стоишь у подножия горы, не стоит швырять в неё камешком.
Дама глянула на меня, затем на Агасфера и ослабила натиск.
В Засулауксе вылезла ещё часть народу, стало попросторнее. В такую погоду спокойно ехать — «волков» нет. "Прошвырнусь до Риги, — подумал я, — Обратно билет возьму.
В Риге меня вынесло в двери в один момент. Хорошо ещё не с дверями. Я подождал его на перроне.
— Куда сейчас?
— На базар и домой.
Возле контейнеров виднелось около десятка разнообразно одетых персонажей. А.А. подошёл к одному и о чём-то заговорил. Через минут двадцать вернулся.
— Теперь можно и назад.
Мы пошли на вокзал.
— Новую заповедь даю тебе.
— Я весь внимание!
— Не плюй в урну — подумай о ближнем.
— Да, учитель.
В сквере сидел розовый упитанный мальчик. Светлоликий, пряди вились красивыми золотыми колечками. Осталось пришить крылышки — и вылитый херувимчик.
До ближайшей электрички оставалось минут двадцать. Мы сели напротив.
Из кустов возник нечёсанный вонючий дядька. Кивнул Агасферу и свернул к херувимчику.
— Слышь, парень — одолжи копеек, три дня не жравши.
Малый перестал жевать, кинул сытый взгляд.
— Пошёл нахуй.
Опешивший мужик заковылял к переходу. Мальчик продолжил поедать беляш.
— Вот она — наша молодёжь, — сказал я — Надежда наша и оплот.
Агасфер только посмеялся.
— Мне пора.
Мы встали и пошли на поезд.
— Вам куда?
— До Слоки — ночлежка там. Супчик дают, переночевать можно…
— Неплохо.
— Не совсем хорошо. Ну, так о чём поговорим?
— О боге.
— О Боге, так о Боге.
— Где кончается Человек и начинается Бог?
— Там где кончается Ребёнок и начинается Взрослый.
