— О, нет! — пробормотала она. — Не хочу верить!
— Мисс Хэрриет в ужасном расстройстве, мисс, — отметила Бриджит. — Они не желают уходить. Говорят, им нужны фотографии мисс Эдриан на отдыхе.
Лизл отодвинулась подальше в тень занавеса, чтобы скрыться от вездесущих глаз. Это был ад кромешный. Она, стараясь быть незамеченной, раздвинула занавесы и снова посмотрела вниз. Лизл увидела высокую фигуру Джеймса, яростно указывающего журналистам "вон", и хрупкую фигурку Хэрриет, стоящую в дверях дома.
Лизл быстро приняла душ, оделась и к тому времени, когда она была в холле, Джеймс уже входил через дверь: лицо его было каменным и явственно выражало раздражение от присутствия в их доме посторонних людей.
— Я искренне надеюсь, что эта команда не станет ошиваться здесь до конца вашего пребывания, — весьма злобно начал он. — У меня были на сегодня планы показать вам некоторые интересные места, но теперь уж увольте: никто, будучи в здравом уме, не станет выходить за забор, когда снаружи поджидает эта свора волков.
— Я дам им интервью, и, возможно, они оставят нас в покое.
Джеймс произвел неопределенный звук и молча проследовал в гостиную. Лизл хотела было следовать за ним, однако сухой голос Хэрриет Ловелл остановил ее.
— Пройдите в столовую, Лизл. Ваш завтрак был готов много часов назад — и уже остыл.
Голос был непререкаем, отрывист и подразумевал полное подчинение. Вот оно, начинается, подумала Лизл — и пошла за Хэрриет, одетой в неизменный твид, в столовую.
— Я позвоню Бриджит, чтобы она принесла завтрак вам в комнату.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я пила чай с бисквитами, и этого мне довольно.
Двое женщин стояли друг против друга в неловкой тишине, причем Хэрриет Ловелл одновременно поглядывала в окно на группу репортеров. Затем старая леди неохотно обернулась к Лизл и посмотрела ей в глаза; именно в этот момент Лизл поняла, что приобрела вечного врага; ни один из них не сможет одержать верх над соперником.
Она тяжело вздохнула и сцепила пальцы рук.
— Мне очень жаль, что мой приезд был причиной таких неприятностей, мисс Ловелл, но я надеюсь, что если я соглашусь дать им короткое интервью, они уедут и оставят вас в покое.
— А если не оставят?
— Тогда уеду я.
Тетя Хэрриет угрюмо произнесла:
— Ну что ж, вполне справедливо, я полагаю. — Затем она долгое время пристально рассматривала Лизл, и ее холодный, враждебный взгляд заставил Лизл поежиться. — Будем надеяться, что это ваше интервью даст желаемый результат, но вам лучше было бы приготовиться к отъезду. Я и в самом деле не считаю благоразумным принимать у себя особу вроде вас. У Джеймса и Энид и без того мало времени друг для друга, и мне вовсе не нравится идея, что он будет вас повсюду возить, как он предложил утром.
— Нам, по-видимому, стоит предоставить решать это самому Джеймсу. — Тон Лизл был вежлив, но внутри у нее все закипело от злости на эту крошечную леди, которая стояла тут перед ней, высоко и надменно держа седую голову. — Я вовсе не просила, чтобы меня всюду эскортировали. Я вполне способна развлекать себя сама.
— Тогда я устраиваю интервью для прессы сегодня днем.
— О, нет, — быстро ответила Лизл. — Я думаю, будет лучше, если я сначала обсужу это с Джеймсом: пусть он решит, какое время для интервью более подходит.
Старая леди выпрямилась во весь свой малый рост, а затем злобно посмотрела на нее. Не говоря ни слова, она повернулась и вышла из комнаты.
Когда она ушла, Лизл испустила долгий вздох и буквально плюхнулась в кресло. Полагать, что старуха начнет испытывать к ней симпатии — означало бы стать самой большой в мире оптимисткой. Но почему, спрашивала себя Лизл, почему старуха так невзлюбила ее? Бабушка уверяла, что ее старая подруга будет самой гостеприимной и ласковой хозяйкой. Или это оттого, что она решила, будто Лизл станет угрозой для ее планов женить Джеймса на Энид? Неужели их брак так много значит для нее?
Она вышла в холл, чтобы найти Джеймса. Чем скорее пресса будет удовлетворена или неудовлетворена, выяснив, что здесь нечем поживиться — тем скорее они уедут и оставят ее в покое.
Она подошла к гостиной и увидела, что дверь ее слегка приоткрыта; Лизл легонько толкнула ее — и вошла. Джеймс сидел у телефона. Когда она вошла, он метнул на нее взгляд из-под красивых бровей. Она заговорила, и он услышал напряженные нотки в ее голосе.
