Джек шагнул вперёд.
— Документы сданы лейтенанту? — молчание. — Шевроны роты получены? — молчание. — Первое, что вы сделаете, когда займёте место в палатке и разместите вещи и оружие — нашьёте их. Вы — в роте «Волгоград», а это лучшая рота 10-йсводной, где лучшие роты среди Конфедеративных Рот… Вольно. Познакомимся ближе, — он прошёл на левый фланг.
Первым стоял стройный парнишка — ниже Джека, с открытым лицом, густющими даже в подстриженном виде русыми волосами, голубоглазый.
— Рядовой-пулемётчик Виктор Ревок!
— Русский? Отлично, — кивнул Джек, делая шаг дальше.
Следующим оказался невысокий темноволосый мальчишка с густо-карими глазами, чернобровый, с матовым румянцем на смуглом лице.
— Испанец, итальянец? — кивнул ему Джек. В карих глазах появилась удивлённая обида, мальчишка ответил с резким акцентом:
— Рядовой-стрелок Пётр Заров!
— А-а… — с уважением протянул Джек. Мальчишка выглядел совсем… мальчишкой, но Джек хорошо знал, что жители Балкан — отличные воины. Поощрительно улыбнувшись, Джек увидел ответную улыбку — болгарин даже осмелился поправить ремень автомата, в его взгляде было явное облегчение — что это он, неужели так боялся новых людей? Впрочем, в лагере быстро дружатся, трудно потом расставаться и кажется, что на новом месте наверняка будет хуже — уж это Джек знал…
Следующий единственный соответствовал лучшему типу солдата. Рослый, плечистый, «некрасиво» загорелый даже рыжеватый, сероглазый. Ему могло быть семнадцать, могло быть и больше лет. Даже девятнадцать… нет, наверное, всё-таки семнадцать, хотя глаза уверенные, пристальные и очень недобрые.
— Рядовой-гранатомётчик Майкл Фой!
— Воевал? — сразу спросил Джек. — Где, когда?
— Три года в Северной Америке в составе ополчения колонистов, товарищ ланс-капрал.
Рядом с североамериканцем стояла беловолосая, скуластая девушка с прозрачными глазами.
— Рядовой-снайпер Кайса Линнахямарри!
Ну, с этой-то всё было ясно. Среди снайперов Рот 80 % были девчонки. А среди них, в свою очередь, 80 % — скандинавки и немки с прибалтийками. Эту публику Джек знал хорошо — фанатички, убеждённые в том, что перед рождением пятерых детей как минимум надо убить пятьдесят бандитов. Тоже как минимум.
Последний. Светловолосый, рослый, с наивными серыми глазами.
— Рядовой-стрелок Дэниэль Лир!
Звонкий голос. Но слишком детские глаза, и вообще — вид такой, что кажется ещё младше, чем есть.
Джек отступил на пару шагов и ещё раз осмотрел весь коротенький строй. Вообще-то, конечно, все пятеро — хорошо сложенные, спортивные, да и в лагере они ведь не штаны за партами протирали. Но всё-таки сопливые. Странно. Джек чувствовал себя старше их на десять или двадцать лет. На целую жизнь. Несладкую и нужную жизнь в этом мире. Жизнь, которая у этих пятерых только начиналась.
Он снова скользнул взглядом по лицам — открытые (знакомство состоялось, и ничего страшного…), чуточку торжественные. Нет, этот Фой — уже не ребёнок. Но остальные… особенно болгарин, да и русский тоже — похоже, им вообще шестнадцати нет. Узнать точнее и отправить обратно? Джек изумился этой мысли, потом испугался её. Он мечтал попасть на войну, сколько себя помнил. И счёл бы предателем любого, кто вздумал бы его вернуть! Так же думают и эти ребята, которых он хочет вернуть… что с ним?
Эти не вполне вразумительные мысли прервало странное тявканье — похожее на тявканье щенка, но какое-то механическое, оно неслось из… из кармана на рукаве этого… а, Лира. Лицо новичка стало испуганным, и Джек спросил удивлённо:
— Что это?
Лир сглотнул. Запустил руку в карман и достал маленький… радиоприёмничек, что ли? На коробочке величиной с коробку спичек была нарисована собачка.
— И что? — не понял Джек. Лир покраснел:
— Я его сам сделал… в общем… нужно тут кнопки нажать… каждые три часа… чтобы… ну… вроде как покормить… я в журнале прочитал… у меня щенок же дома…
— А? — Джек оглянулся на Елену. Та смотрела прозрачными глазами. Своих глаз Джек не видел, но почувствовал — они принимают выражение бессмысленной муки.
— Ну так корми, — предложил он Лиру. — Корми, а то сдохнет.
Лир обрадованно защёлкал кнопками. А Джек повернулся и, взявшись за нижнюю челюсть — словно дико заболели зубы — пошёл к палатке.
