Критикесса обозлилась на молодую стюардессу и в знак протеста взяла целую горсть леденцов.
Римма уткнулась в книгу, но не читала. Ее настроение испортилось. После аплодисментов зала – брезгливо вытаращенные глаза. Стало грустно. Триумф окончен. Жизнь продолжается.
Пальмовую ветку поставили в сервант на видное место.
Отпраздновали юбилей Алексея – шестьдесят лет. В этом возрасте мужчины еще похожи на мужчин, а женщины – на женщин.
Алексей собрался в Америку. Многие ученые покидали страну, поскольку страна вставала на новые рельсы, науку забросила, денег не платила. Ученые нищенствовали.
Римма согласилась с мужем. Она боялась за Коку. Если стране плевать на ученых, то на даунов тем более. В Америке Коке будет легче. Его, конечно, не вылечат, но и не сбросят со счетов. В Америке на даунов существует своя программа. Она узнавала. После потери опекунов дауны остаются на попечении государства. А это – главное. Имея такую перспективу, можно спокойно жить и спокойно умереть. Кока не пропадет.
Стали собираться, оформлять документы, но все сорвалось в один прекрасный день.
Алексей проспал на работу. Римма заглянула в спальню. Муж спал. «Ну и черт с ней, с работой, – подумала Римма. – Пусть выспится».
В два часа дня она снова заглянула. Алексей спал в той же позе. Она подошла ближе и увидела: Алексей мертв.
Вскрытие определило: смерть наступила от сердечной недостаточности. Врожденный порок аортального клапана. А они и не знали.
Сейчас умеют справляться с этой болезнью, но ведь это сейчас. А тогда…
Америка отпала сама собой. Что там делать Римме без мужа? Они всю жизнь – как ниточка за иголочкой, куда один, туда другой. И Коку вытягивали вместе, и были счастливы в своем замкнутом, обособленном мире. Теперь Римма осталась без Алексея. Только Кока и Женька четыре раза в месяц. Он приходил на воскресенья – отъедался, отмывался и отсыпался. Все остальное время работал. Первый успех мог оказаться случайным. Надо было подтвердить свой успех и утвердить.
Иногда Женька появлялся с синяками на лице. Дрался. Кто-то его бил. Римма допрашивала, Женька отмахивался. Он был как дворовая собака – беспородный, умный и ободранный в боях. Но при этом искренний и бесхитростный, как даун. Римма понимала, что он никогда не разбогатеет – все раздаст. У него никогда не будет своего угла – все пропьет и умрет под лестницей, как Пиросмани.
Римма пыталась наставить его на путь истинный, взять под контроль, но Женька, как планета, крутился исключительно вокруг своей оси.
Родители у Женьки были, но жили они в Мордовии, и управлять сыном из Мордовии они не могли и не пытались. Эту родительскую функцию взяла на себя Римма.
– На что ты потратил постановочные? – спрашивала Римма.
Женька напрягал лоб, пытался вспомнить.
– Ты должен купить квартиру или хотя бы комнату.
– Но я же снимаю…
– Снимать – это выбрасывать деньги в форточку. Форточка…
Римма делала выбрасывающий жест рукой.
– Скучно… – вздыхал Женька.
– Что скучно?
– Копить. Купить. Переезжать. Книги перевозить. Квартплату платить.
– А что интересно?
– Придумать историю. Потом ее снять.
– И все?
– И все.
– А жить?
– А это и есть жизнь.
– Нет. Это работа, – возражала Римма.
– Для меня жизнь и работа – одно.
– Патология, – вздыхала Римма. – Талант – это патология.
– А что норма?
– Заурядность.
– По улицам ходят толпы заурядных. И что, разве их жизнь интереснее?
– У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. Гнездиться – это естественно для биологической особи.
– Предположим, – соглашался Женька.
– Тебе нужна крыша над головой, – настаивала Римма.
– А давайте я на вас женюсь. Вы завещаете мне свою квартиру. Мы с Кокой будем в ней жить. Кока, хочешь жить со мной? – орал Женька.
– Кока хочет, – отзывался Кока.
– Ну вот…
Римма складывала Женьке питание в полиэтиленовый пакет. Она готовила ему еду на три дня вперед: банку куриного бульона и пятнадцать штук мясных котлет.
– Ты когда это придумал? – спросила Римма.
– Только сейчас, а что?
– Ничего…
– Как жаль, что мы разминулись во времени, – с тоской проговорил Женька. – Вы идеальная жена для меня. Скромность и достоинство и самопожертвование – это вы. А мне все время тщеславные бабы попадаются. Хотят славы, денег, хотят быть у всех на виду. Жаль, что я не родился на тридцать лет раньше. Но у меня есть мечта. Знаете какая?
