– Посмотрите еще вот это, – теперь он говорил на фарси, поняв, что Арджуманд знает язык.
Язык персов – официальный язык Могольского двора, им владеют все вельможи, но далеко не все слуги и женщины зенана. Сати и Гопал ничего не поняли, ведь девушка раджпутка, а старик и вовсе из Голконды, но восхищение, отразившееся на лице Арджуманд, подсказало, что книготорговец предложил что-то стоящее.
Это был сборник персидской поэзии.
– Что это? – прошептала Сати, заглядывая через плечо подруги.
– Низами, «Лейла и Меджнун»… – также шепотом ответила та. – Красивые стихи, я тебе потом почитаю.
Она купила книгу, не торгуясь. Бывший владелец завернул манускрипт еще бережней в тонкую шелковую ткань. Продавец понял, что перед ним не простая горожанка, это одна из принцесс, тайком сбежавшая из дворца на волю хоть на часок. Понял, но выдавать не собирался – уж очень понравилось восхищение красавицы при виде ценной книги, вернее, текста.
Дело не в переплете, девушка права – в книге поэмы Низами Гянджеви, там помимо «Лейлы и Меджнуна» еще «Семь красавиц», «Хосров и Ширин» и остальные поэмы «Хамсе» («Пятерицы»). Не каждая индийская девушка, даже умеющая читать по-персидски, станет покупать книгу Низами. Эта красавица явно особенная…
А красавица спешила во дворец.
Чтобы не появляться в рядах златокузнецов, подругам в сопровождении Гопала пришлось пройти через ряд шорников. Вообще-то Арджуманд была не против полюбоваться нарядной упряжью, но она понимала, что лучше не задерживаться, к тому же в руках у нее была книга, которую ей так хотелось раскрыть и почитать!
У ее деда Гияз-Бека «Хамсе» имелась, но Мехрун-Нисса забрала книгу себе и вовсе не собиралась отдавать племяннице.
Они так и шли – впереди то и дело оглядывающийся на своих подопечных Гопал, за ним, прижимая к животу драгоценную ношу, Арджуманд, а позади с тремя другими книгами – Сати.
И тут…
– Арджуманд! – в ужасе зашептала Сати.
Арджуманд и сама замерла, пытаясь сообразить, как быть – навстречу им между рядами шорников двигался… принц Хуррам! Конечно, принц узнать их никак не мог: ни он, ни сопровождавший Хуррама слуга не видели девушек зенана, тем более, без яшмака. Но рисковать все равно не стоило, и Арджуманд сунула в руки Сати книгу, которую та прикрыла своим покрывалом, и быстро отвернулась к прилавку, делая вид, что разглядывает выложенные на нем уздечки.
Хозяин товара удивился вниманию красавицы к его изделиям, но тут же принялся расхваливать яркую уздечку, предназначенную больше для украшения, чем в качестве упряжи. Арджуманд невольно фыркнула:
– Что же в ней хорошего, кроме множества серебряных бляшек? Впрочем, и они лишь посеребренные.
Купец возмутился:
– Уздечка красива!
– Только что. Но вот это кольцо быстро отлетит, а этот ремешок натрет губу лошади, он короток.
Арджуманд совершенно забыла, почему повернулась к прилавку, она искренне возмущалась безразличием создателей столь неудобной уздечки к страданиям лошади.
– Она права, – раздался совсем рядом голос принца.
Арджуманд, опомнившись, прикусила язык, но было поздно. Хуррам уже обратил внимание на необычную девушку.
– Ты любишь лошадей, красавица?
Ей бы исчезнуть, затерявшись в рыночной толпе, но Арджуманд почему-то не сделала этого, напротив, кивнула, вскидывая на Хуррама глаза:
– Да, очень.
И в тот же момент… пропала.
Нет, она осталась стоять, глядя прямо в большие темные глаза принца, а он – в ее. Но мир вокруг перестал существовать. Исчезло многоголосье рынка, верблюжий рев со стороны, звон металла, крики зазывал… исчезли сам рынок и Красный Форт. Остались только эти двое и их прикованные друг к другу взгляды и сердца.
Бывает любовь с первого взгляда, конечно, бывает, если сердца к этому готовы. Их сердца были готовы.
Сколько они так простояли? Наверное, не так уж долго, но им показалось – вечность. И влюбленные могли бы стоять еще одну вечность, но рынок все же жил своей жизнью, мимо пробирались по своим делам покупатели, зазывно кричали продавцы…
Гопал в ужасе беззвучно раскрывал рот, а Сати, старательно отворачиваясь от принца, пинала подругу ногой, давая понять, что нужно уходить.