— Почему
вы его так не
любите? —
осмеливается
спросить
Гарри,
пригубив ещё
коньяка.
— Потому
что он убогая
грязь, —
просто
отвечает
Риддл. —
Желчная
дрянь,
которую я
терплю здесь
только из-за
его отца. Он
не учится ни
на чьих
ошибках,
включая свои.
Так что
просто не
обращай на
него
внимания.
— Хорошо,
я понял, —
кивает Гарри.
— Значит, вы
думаете, мне
удастся
наладить
отношения с
остальными?
—
Удастся,
прояви ты
чуть больше
активности и
меньше
стеснения.
Просто помни,
что они такие
же люди, как и
ты. И вообще,
Гарри… Хочешь
влиться в
коллектив —
начни с
чистого
листа. Долго
оставаться незамеченным
ты не
сможешь. Тебя
будут воспринимать
именно так,
как ты себя
подашь.
— Что ж,
спасибо за
совет, —
задумчиво
бормочет он.
— Первый
шаг всегда
самый
трудный, —
улыбается
Риддл. —
Поверь, я
знаю, о чём
говорю.
Гарри с
любопытством
смотрит на
него, на его
лёгкую
игривую
улыбку, на
его тонкие
пальцы,
сжимающие
бокал, на
изящно
скрещённые ноги
и только
сейчас
чувствует,
как напряжение,
появившееся,
едва он
переступил
порог кабинета,
постепенно
сходит на
нет. Алкоголь
прогоняет
остатки детского
глупого
страха и
неуверенности.
К словам
Риддла
просыпается
настоящий
интерес, и
где-то совсем
близко
настойчиво
колется
мысль:
необходимо
продолжить
разговор, узнать
как можно
больше, пока
есть удачная возможность.
— Первый
шаг? —
повторяет
Гарри. — Вы
первых шагов,
кажется,
сделали уже
немало.
— Что ты
имеешь в
виду?
— Ну… — он
немного
теряется:
ответ
очевиден. — Вы создали
организацию
Пожирателей,
вам удалось
заново
собрать их,
вы вновь
управляете ими
здесь, в
поместье…
Риддл
понимающе
кивает.
— Да, тут
ты прав. Мне
несколько
раз приходилось
начинать всё
с начала. И
это было
нелегко. Но я
скажу тебе
одно: не
поднимается
тот, кто
никогда не
падает.
Нельзя
вкусить
радость
победы, не
познав горечи
поражения.
— Я знаю, —
усмехается
Гарри.
— Вряд ли.
Ты не можешь
знать этого,
Гарри, потому
что никогда
по-настоящему
не проигрывал.
Последние
десять лет
тебя окружал
ореол славы.
Тебе всё
время везло.
Удивительно
везло, —
добавляет
Риддл совсем
тихо, и его
глаза
недобро
сужаются.
Гарри сглатывает
и неловко
ёрзает в
кресле, но, к
счастью, он
снова меняет
тон на
беззаботный:
— Что бы ни
случалось, ты
всегда
выходил из
любой
передряги
победителем.
Даже сейчас,
когда твои
враги
приходят к
власти, ты ещё
надеешься на
то, что всё
изменится.
— Зря вы
думаете, что
моя жизнь —
это красивая сказка,
— горько
фыркает
Гарри. — До
одиннадцати
лет она была
настоящим
адом.
— Тут я
тебя понимаю,
— Риддл тихо
смеётся. — Всем
нам,
сиротским
детям,
приходилось
трудно. —
Гарри
удаётся
подавить
вспышку гнева
из-за
подобного
сравнения. —
Нищета,
побои, объедки,
наказания… И
никакой
надежды на нормальную
жизнь.
— Но вам
удалось всё
изменить, —
зачем-то нелепо
констатирует
он.
— Как
видишь.
Деньги,
союзники,
власть, это
поместье —
всё
появилось не
просто так.
Одного
желания
недостаточно.
Гарри
почему-то
цепляется за
слово «поместье»
и решает
озвучить
мысль,
которая
мучила его
уже два года:
— А я
всегда думал,
что вы
захотите
остаться в
Малфой-мэноре.
— Да, у
Люциуса было
неплохо, —
Риддл
улыбается каким-то
своим
воспоминаниям.
— Тогда
почему же вы
не устроили
свою ставку
там?
— Потому
что это было
«у Люциуса», —
отвечает он с
оттенком
удивления.
— Ну да, а
вы же во всём
привыкли
быть главным,
— бормочет
Гарри, делая
глоток
коньяка.
— Дело не
только в
этом. Я хотел
начать всё с
чистого
листа. И в
этот раз
поместье
было моим
первым шагом.
Ну и, конечно
же,
безопасность.
Малфой-мэнор
слишком
известен,
чтобы останавливаться
там надолго.
Гарри
хмурится и
выглядывает
в окно, но на
улице ничего
не видно.
— А где мы
вообще? —
Риддл молчит,
многозначительно
подняв бровь,
и он
понимает, что
ответа не
услышит. — Ну,
мы хотя бы
по-прежнему в
Британии?
— Мы
находимся на
одном из
очень
маленьких островов
Великобритании.
— Ясно, —
кивает Гарри
и умолкает: в
голове крутится
столько
вопросов, что
он даже не
знает, с чего
начать. К
счастью,
Риддл сам
решает подтолкнуть
его к
дальнейшему
разговору.
— Что
случилось,
Гарри? —
усмехается
он. — Ты помрачнел.
Тебе не
понравились
мои слова,
или ты снова
не можешь
решиться о
чём-то
спросить?
