Дневник стал ей самым близким другом. И самым главным его достоинством было то, что был он предметом неодушевленным. А значит, не мог критиковать, подсмеиваться, спорить, тыкать носом в ошибки, пожимать плечами и высоко поднимать брови в знак несогласия, закатывать глаза в знак неодобрения, зевать, демонстрируя отсутствие интереса, трещать о своем, демонстрируя здоровый человеческий эгоизм.
Только Артем однажды увидел ее малиновую книжицу. Они в очередной раз встречались на конспиративной квартире, секс уже был позади, Яна причесывалась перед зеркалом в прихожей. Книжица лежала рядом с сумкой.
— Что это? — спросил Артем, похлопывая по ежедневнику.
— Да так, — небрежно ответила Яна.
— Красивая книжка, — заметил Артем, беря ее в руки.
— Подарок, — сказала Яна, не сводя с него глаз.
— Ежедневник? — Артем продолжал вертеть книжицу в руках, однако не открывал ее.
— Что-то в этом роде.
Могла ведь соврать. Сказала бы: да, ежедневник, рабочий. И он не стал бы проверять. Но почему-то ей не хотелось врать. Не те у них были отношения.
— Дневник? — догадался Артем.
— Что-то в этом роде, — повторила Яна.
— Угу, — заулыбался Артем, — дай угадаю… Никак планы свои туда пишешь?
— Смеешься? — Яна настороженно смотрела на него.
— Я? Упаси боже! Преклоняюсь, — ответил Артем. — Сам на такие вещи не способен, поэтому поражаюсь — в хорошем смысле слова — тем, кто умеет это делать.
— Да? — недоверчиво проговорила Яна. — Ну, спасибо.
— Не за что. — Артем протянул ей книжку. — Держи, а то забудешь.
«Интересно, что бы он сказал, прочитав мои записи?» — думала Яна, возвращаясь в тот день после свидания в офис. И тут же: «О господи! Зачем мне это знать? И зачем вообще об этом думать?»
Исписывает последние страницы. Надо покупать новую книжку. И лучше не датированную. И чтоб странички были желтоватого цвета — ей такие больше нравятся. Ничего смешного. В этом деле должен быть максимальный комфорт, иначе какой смысл?
Звонок телефона разорвал тишину. Яна вздрогнула и схватила трубку:
— Да?
— Ваша сестра, — отрапортовала секретарша. — Будете говорить?
— Да, — слегка поколебавшись, сказала Яна, — соединяйте.
Что Маринке надо? Полюбопытствовать, нашелся ли Димка? Или ей, как обычно, на все, что за воротами ее жизни, наплевать, и звонит она по какой-нибудь ерунде?
— Да? — повторила Яна, услышав сестрицыно дыхание в трубке.
— Привет, родная! — пропела Маринка.
— Привет-привет, — пробормотала Яна.
— Как дела? Как настроение? — поинтересовалась сестра.
— Нормально, — ответила Яна. — В пределах обычного.
— Да? — усмехнулась Маринка. — Означает ли это, что наш горячо любимый Вересов нашелся?
Ну, точно, звонит, чтобы поиздеваться с утра пораньше. Поэтому ничего удивительного в том, что Яна взялась вести дневник, вместо того чтобы откровенничать с кем-нибудь, если даже родная сестра разговаривает с ней не иначе как с ехидцей. Яна откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и, стараясь, чтобы голос звучал ровно, сказала:
— Не нашелся.
— А ты ищешь? — не унималась сестрица. — Или все так же сидишь и делаешь вид, что ничего не произошло?
— Теперь ищу, — буркнула Яна.
— «Теперь»? — переспросила Маринка. — А что случилось-то, что «теперь» ты ищешь его?
Черт, Маринку не проведешь. Слышит все сказанное и утаенное.
— Зачем спрашиваешь? — хмуро ответила Яна.
— Да так, — хихикнула сестрица, — интересно…
— И что, — спросила Яна, — для этого и звонишь мне в разгар рабочего дня?
— В общем-то нет, — ответила Маринка. — Звоню по делу.
— По какому?
— Ты на родительской даче давно была?
— На даче? — удивилась Яна. — Давно. Что мне там делать?
— И то правда, — согласилась Маринка. — Ты у нас человек городской, на кой ляд тебе дача?
— Тем более родительская, — пробормотала Яна.
Дача стояла заброшенная. Родители переехали в Сочи четыре года назад. «Поближе к солнышку», — говорила тогда мама. Дача осталась. Домик, банька, посадки. Маринке дача была не нужна — у них дом на заливе, под Сестрорецком. И Яна на родительские десять соток не претендовала — она не любила привязывать себя к куску земли, лучше выезжать на выходные в разные места, считала она. Муж и дочь тоже не проявляли особого интереса к загородной собственности. Так что на дачку уже давно никто не ездил. То, что она до сих пор в целости и сохранности, Яна знала от соседей по участку, которые по счастливому совпадению были и соседями по дому.
