— А ты что это вдруг заинтересовалась родительской дачей? — спросила Яна.
— Да не я, — сказала Маринка, — мужик мой. Что-то там хочет посмотреть в доме.
— Что там может быть в доме? — удивилась Яна. — Хлам всякий.
— Сундуки бабушкины.
— А-а, точно, — протянула Яна. — Два там стояли.
— Два? Вроде было три.
— Третий развалился. Родители избавились от него перед самым отъездом.
— Ну, в общем… Как бы нам насчет ключей договориться? — спросила Маринка.
— Да пожалуйста, — ответила Яна. — Позвони Анне, она тебе их выдаст.
— Она знает, где они?
— Должна знать. Вообще, они всегда… — Яна осеклась.
Мороз продрал ее по спине от шеи до самого копчика. Она воочию увидела, как выдвигает ящик, достает ключи от квартиры, толкает ящичек обратно… Обычно ключи от дачи каждое утро бросались ей в глаза. Брелок на них большой, яркий, Санта-Клаус в лихо заломленной набекрень шапке — папа привез его из своей первой поездки в Финляндию. Но сегодня… сегодня ключей не было — она могла в этом поклясться. А вчера? Она не могла вспомнить. Вчера она была слишком озабочена встречей с Рыбкиным и Свирским, не до наблюдений за ключами было. Но сегодня…
— А знаешь, — быстро сказала Яна, — давай вечерком. Я совсем забыла — Анна-то на подработке. Так что подъезжай часов в восемь. Тебе ж не срочно на дачу-то, верно?
— Верно, — медленно проговорила Маринка. — Вечером так вечером. Договорились. — И из трубки полетели короткие гудки.
Яна швырнула трубку на стол, вскочила, схватила сумочку и мобильный телефон — и быстрым шагом вышла из кабинета.
— Я к аудиторам, — не останавливаясь, бросила секретарше.
— А когда?.. — пискнула та.
— Не знаю, — ответила Яна уже из коридора. — После обеда, наверное.
Идея залезть в материну почту пришла к Ане в середине рабочего дня. Она сидела в офисе и разбирала корреспонденцию. Работы было завались. Просто странно, сколько народа еще пользуется обычной почтой. Конечно, много было всякой ерунды типа рекламы, информационных писем от партнеров и тому подобного, но среди этого барахла вполне могло заваляться и что-нибудь важное. Заваляться и затем радостно потеряться, так как у Лики, секретарши, руки до почты почти никогда не доходили. Она только выуживала из нее самое важное, остальное копилось и копилось.
Вообще, надо сказать, Лика была завалена работой выше макушки. Кроме обычных секретарских обязанностей, на ней висели сайт компании, реклама, кадровые заморочки и кое-что бухгалтерское, когда у бухгалтеров случался цейтнот или еще какая катастрофа. Удивительно, что при такой загруженности Лика постоянно пребывала в хорошем расположении духа, ни на кого не рычала и даже успевала в рабочее время заниматься личными делами. «Интересно, — подумала Аня, — это ж сколько ей платят?» Других причин излучать такое довольство жизнью Аня не видела. Работают-то все-таки за деньги. Если бы не надо было зарабатывать себе на жизнь, никто бы не работал — в этом она была абсолютно уверена. И рвутся вверх по карьерной лестнице тоже исключительно из соображений зарплаты. Потому что чем выше, тем больше платят. А всякие там амбиции и прочие полудуховные качества — это так, бесплатное приложение к соображениям материальным. Вот она, например, никогда на эту подработку не согласилась бы, если бы не обещанные деньги. Очень, между прочим, нормальная сумма. Как раз на Чехию со всеми ее магазинчиками и клубами.
Может, конечно, Лика не всегда такая сияющая — Аня всего третий день здесь, но почему-то ей казалось, что сияет Лика постоянно. «В небольших порциях это ничего, — не далее как сегодня утром подумала Аня, — но, наверное, если это все время так, то напрягает». Все-таки у человека должны быть эмоциональные перепады, иначе тоска смертная. Вечная веселость может достать так же сильно, как и вечное занудство. Ну, ладно, Лика в ее жизни не навсегда. Всего на пару месяцев. И потом, она ж, скорее всего, так радуется еще и потому, что ей нежданно-негаданно подкинули помощницу, которая наконец-то разгребет завалы с почтой и сайтом.
— Нужно рассортировать письма, — сказала Лика в первый же день.
