Дорогой Васенька!
Даже но знаю, с, чего и начать. Налетели на нас разные события, как ветер в поле.
Уже больше недели прошло, а многие до сих пор к себя прийти не могут.
Ну, прежде всего — защита диссертации Древесным.
Диссертация выглядела очень солидно. Сделали лидериновый переплёт с золотым тиснением. И реферат был напечатан. И ударения я в докладе проставил, чтобы соискатель не ошибся в произношении некоторых слов.
Чебуреков заранее оккупировал всю «Пещеру» под банкет. Те работники СУСа, которых Древесный пригласил на защиту, принарядились. У кого медали и значки какие были, медали и значки повесили.
Происходило всё это в круглом зало политехнического института.
Не буду описывать всю процедуру защиты диссертации, хотя она очень интересна.
Председатель учёного совета объявляет, на что претендует соискатель. В данном случае, на звание кандидата экономических наук. Называет тему. В данном случае, как я уже сообщал тебе: «Экономия различных металлов в современном делопроизводстве в условиях максимальной загрузки управленческого аппарата.
Секретарь учёного совета оглашает анкетные данные соискателя и производственную характеристику.
Потом:
— Есть вопросы к учёному секретарю?
— Есть вопросы к защищающемуся?
Соискатель делает доклад. Потом опять:
— Есть вопросы?
Выступают оппоненты. Одни — как адвокаты, другие — как прокуроры.
Поначалу шло хорошо. Древесный говорил уверенно:
— Сейчас, когда наш народ вдохновенно выполняет планы великих свершений, когда повсеместно наблюдается творческий подъём и неиссякаемый энтузиазм непосредственных творцов истории — рабочих, колхозников, инженерно-технических работников и служащих, — когда имеет место неуклонное повышение интенсификации общественного производства, естественно, закономерно и бесспорно возрастает роль делопроизводства. Но делопроизводство, как и всякое производство, следует вести, как показывает практика и как требует того наша передовая теория, рационально, по-хозяйски. Я имею в виду фактор экономии материальных ресурсов…
Древесный резко осудил бюрократов далёкого прошлого за то, что бумажка, а на более ранней стадии — папирус заслонили от них живого человека. Потом он перешёл к скрепкам, кнопкам, иголкам, дыроколам. Рассказывая о них, он часто обращался к плакатам, схемам, диаграммам, таблицам, графикам (они у нас в СУСе вычерчивались). «Расход скрепок на тысячу документов по десятилетиям: 1910 г 1920 г… 1930 г. и т. д.»,
«Производительность дырокола прежде и теперь».
Поначалу всё выглядело вроде и нормально. А далее доброе слово о диссертации должен был сказать научный руководитель: он по служебной линии некоторым образом от СУСа зависит. И первый оппонент обещал поддержать: к нему долго Древесный траншею рыл. И второй оппонент не грозился «забодать» работу Древесного: где-то через кого-то они были знакомы. Предусмотрел Древесный вопросы-ответы и всевозможные экспромты. Но вышло не так, как ожидалось.
Едва он закончил доклад, неизвестный бородач спросил:
— И это всё, что вы могли сказать?
Древесный же ему вопросом на вопрос:
— А что?
Ну, тут смех раздался.
— Долго ли вы работали над материалом, с которым вы нас ознакомили?
— Всю свою сознательную жизнь, — ответил Древесный. — Это плод работы за длительный период.
— Когда же можно ожидать следующих плодов? И если можно, уточните, куда вы идёте…
— Как куда? Вперёд. Как все.
Не помню уже по порядку, что дальше было. Но кто— то сказал: «иллюстрация». Кто-то сказал «мистификация». Кто-то сказал: «компиляция». Кто-то сказал: «спекуляция». Кто-то сказал: «профанация». А кто-то взял под сомнение саму научную эрудицию Древесного.
Я так думаю: нельзя было ему с вышки научной терминологии плюхаться в бытовой разговор. А с другой стороны, что ему было делать? Кто ему в сложных словах на ходу ударения расставлять будет?
Выступали больше «прокуроры» — с вопросами, а «адвокаты» — научный руководитель и оба оппонента — что-то вякали, но, как видно, малоубедительно.
Когда объявили результаты голосования, зал ахнул, а Цедре стало дурно, один — «за» и четырнадцать «против».
Не вышло из Древесного кандидата наук. Не сумел он воспользоваться моими мыслями. А какие роскошные были цитаты! Букет! А во что он превратился? В веник!
