— Товарищ, не лезьте вы со своим подносом. Проходите.
И товарищ, втянув голову в плечи, покорно проходит.
Потом он будет доказывать у кассы, что он не лезет за чеком без очереди, что ему нужно добить семнадцать копеек. Потом он всё-таки получит «люля» и сядет за стол.
Цветов на столе, конечно, нет: самообслуживание. Если хочешь, чтобы были цветы, приноси их с собой.
Да и не только цветы приносить надо. Не хватает, например, кожей. Раньше нож давали каждому. После того как официантки были уволены и за залом стало некому приглядывать, говорят, что ножи стали исчезать. Не вилки, не ложки, не перечницы, а именно ножи. Чтобы пресечь воровство, администрация попросту припрятала всё холодное и тупое оружие.
Но ведь приспосабливается человек, и мы тоже приспособились.
Пять-шесть конструкторских досок объединяются в одну «столующуюся бригаду»:
— Ты, Петя, за три минуты до звонка бежишь к кассе. Я занимаю очередь на раздаче… Алевтина Фердинандовна обеспечивает ложки и вилки. Федя — подносы, для скорости выбиваем всем одно и то же: щи и гуляш…
Но возникло ещё одно, как говорится, узкое место. Никто не убирал со стола, и потому не хватало тарелок.
— Товарищи, мы уже два месяца едим по-новому, — говорил на очередном собрании Николай Працуев. — За это время мы значительно продвинулись вперёд. Но есть, конечно, и отдельные недоработки: уборка столов… Давайте, товарищи, сами… Это будет новая инициатива.
В переднем ряду раздались аплодисменты: там сидели работники столовой.
Совершенствование самообслуживания продолжалось.
Вскоре мы выступили с инициативой: «Самим мыть посуду». Вслед за тем последовала ещё одна: «Самим, надев белый колпак, стать к плите. Для этого каждый день освобождать несколько человек от работы и посылать их на кухню». Но и на этом мы не остановились: «Самим привозить с базы продукты», «Самим стоять на раздаче»…
Работникам кухни стало совсем нечего делать
Шеф-повар лениво чесал в затылке и приговаривал:
— Щи варите? Ну, варите, варите. Кому это надо, мне, что ли?
И тут с новой блестящей инициативой выступил я:
— Поскольку работники кухни остались без дела, предлагаю: пусть они садятся за наши чертёжные доски, а мы, конструкторы, целиком займёмся кухней. Мы их как-нибудь накормим!
1968
Я работаю в инструментальном цехе.
Над нашим участком висит большой транспарант. На нём написано, что мы лучшие и передовые.
Это верно. Проценты у нас выше, чем у соседей.
Нам выдали премию и поздравили от имени завкома.
А через несколько дней на участке появились незнакомые люди. Не похоже, чтобы проверяющие, или которые за опытом, или из райкома.
Один — худой, длинный. Другой — пониже, пополнее. Третий — маленький, с большой бородой. Все трое подстрижены почти под нулёвку, словно те, что с родителями долго не видались. Все трое в чёрных очках. И не в пиджаках, а в синтетических куртках разного цвета. И с трубками. Не курят: в цехе курить нельзя. Просто так в зубах или в руках трубки держат. И с ними девушка — очень красивая блондинка в розовой кофте, к которой пришит матерчатый герб неизвестного иностранного государства.
С участком знакомятся, разговаривают меж собой, жестикулируют. Один вдруг на подоконник забирается и глядит поверх всех нас из-под ладони, словно кого высматривает.
А потом, так случилось, подходят ко мне.
— Здравствуйте, товарищ токарь.
— Здравствуйте, — говорю, — только мой станок не токарный, а фрезерный…
— Очень хорошо! — отвечает девушка и достаёт из сумочки блокнот, чтобы записывать. — Ваша фамилия, имя, отчество?
— Иванов Алексей Степанович.
— Сколько лет на заводе?
— Двадцать четыре.
— Блестяще! Четверть века за одним станком?
— Почему за одним? Техника совершенствуется… А вы, если можно спросить, откуда будете? Из какой страны?
Девушка как рассмеётся.
— Свои, — говорит. — С телевидения. Фильм о вашем участке снимать будем.
Тут они представляются, и я узнаю, что высокий — режиссёр, средний — оператор, маленький с бородкой — по звуку, а девушка — редактор фильма.
— Что ж, — спрашиваю, — сценарий о нас уже написан?
— Нет, — отвечает, — мы сначала снимаем, а потом пишем. У нас такой метод. Чтобы всё было натурально, как в жизни.
