Ласково погладив рукав его дубленки, добавила, мило улыбнувшись:
— Поехали ко мне, не пожалеешь. Сегодня все будет по-другому, обещаю. Ты будешь приятно удивлен — я специально для тебя купила новое белье. Правда, малинового не нашла, зато все в бантиках. Ты будешь в восторге!
Бахарев застыл от ужаса и ее откровенности: она ничего не забыла! Больше того, она требует продолжения банкета. Язык не повиновался, а потому он просто покачал головой. Не слишком уверенно, вернее, испуганно.
— Не волнуйся, это не надолго. А потом я в целости и невредимости верну тебя жене. Дома нам никто не помешает. Только ты, я, и твои трусы. И мои, тоже все в бантиках.
Внезапно что-то привлекло ее внимание. Наталья Петровна нахмурилась, вновь превратившись в строгую начальницу, которую кто-то посмел оторвать от важного разговора:
— Девушка, вам что-то нужно? До чего народ наглый пошел. Идите себе, нечего тут уши развешивать!
Инстинктивно оглянувшись, Вадим увидел расширенные от ужаса Юлькины глаза. В них плескалась такая боль, такое отчаяние… Столкнувшись с ним взглядом, она резко повернулась и бросилась прочь.
— Юль!
Бахарев бросился за нею, на ходу объясняя:
— Юль, ты все не так поняла. Юлька, да постой же ты!
Та послушно остановилась. Оглянулась, прошипела:
— А как еще это можно понять? Что еще у тебя есть малиновое в бантиках? Не трогай меня. И домой не спеши — нечего тебе там делать, пока я вещи буду собирать. Понял?
— Постой, не дури. Какие вещи? Юлька, давай без глупостей. Я все тебе объясню…
— Спасибо, мне твоя мымра уже объяснила! — она зыркнула куда-то за спину Бахарева.
Тот не успел оглянуться, как услышал насмешливый голос начальницы:
— Позвольте не согласиться, милая. Это не я мымра — вы на себя посмотрите, голубушка. Такой мужчина, как Вадим, заслуживает лучшей женщины. Идем, Влад. Оставь ты ее в покое. Все что ни делается, все к лучшему — я рада, что все разрешилось так скоро.
— Да вы…
Он резко оглянулся и чуть не оттолкнул Чуликову со всей силы. В последний момент сообразил, что та может не устоять на шпильках. Брезгливо оторвал от себя ее руку:
— Шли бы вы, Наталья Петровна! Юлька, ничего не было!
Чуликова задорно рассмеялась:
— Было, девушка, было. Вы идите домой, собирайте вещички. Впрочем, Влад, ты можешь остаться у меня. А вы, Юлия, не переживайте — мы не оставим вас без материальной поддержки. Скажем, сто долларов в месяц вас устроит?
Наткнувшись на возмущенный взгляд Бахарева, тут же поправилась:
— Ну ладно, ладно. Пусть будет сто пятьдесят.
Юлька снова развернулась и пошагала в сторону остановки. Вадим бросился за нею, обогнал, схватил за руку. Та со всего маху хлестанула его по щеке. Рука ее была в перчатке, к тому же в объемной маминой шубе у нее не получилось размахнуться как следует, а потому удар вышел совсем слабым. Однако и его хватило, чтобы охладить пыл Бахарева. Он застыл, схватившись рукой за щеку, и молча наблюдал, как Юлька садиться в подошедший автобус.
Понимая, что нужно немедленно ехать домой и спасать положение, Вадим тем не менее не мог себя перебороть. Часа два бродил по улицам, обдумывая, как теперь быть.
По всему выходило, что с работой придется распрощаться. И чего он, дурак, сразу не уволился, как только в голову закрались самые первые подозрения насчет Чуликовой? Зарплата высокая? Да гори она пропадом, такая зарплата! Такой ценой!..
Чуликову он ненавидел до смерти. Вместо того чтобы мчаться к Юльке и молить о прощении, он мрачно представлял, как выстрелит негодяйке прямо в лоб. Или нет — где он возьмет пистолет? Нож. Правильно, с ножом проблем не будет. У них есть отличный хозяйственный нож, большой и острый. Вот завтра он придет на работу, посмотрит прямо в глаза Чуликовой и скажет: "Получай, что заслужила!" Наталья Петровна театрально вскрикнет, схватится руками за нож, посмотрит растерянно на убийцу и медленно сползет по стенке на пол. А Вадим аккуратно, чтоб не запачкаться, вытащит нож, завернет его в газетку и пойдет домой. Там ножик тщательно отмоет и положит обратно в ящичек стола — жалко выбрасывать, там металл отличный, почти не тупится.
