Кицунэ не спешила появляться, и девчонка, спустившись по пологому склону, подошла к берегу озерца. Склонив колени, она коснулась воды пальцами и ощутила ее легкую прохладу. Воздух, напоенный запахами цветов и трав, ласкал при дыхании. Две птички, вновь вынырнув из древесных крон, спустились к зачарованной гостье и, трепеща крылышками, начали кружиться вокруг нее. Птички с интересом рассматривали человека, как нечто видимое впервые.
Мелодичный смех прозвучал снова, и Миваки, обернувшись, увидела хитрую лисью мордочку, выглядывающую из-за камней. Лисенок вскочил на один из больших замшелых валунов, в беспорядке лежащих по берегам озерца, и сел, обернув пушистый хвост вокруг лапок.
— Тебе нравится? — сказал он веселым девчоночьим голосом.
— Это… — Миваки стушевалась и отвернулась. — Очень красивое место… сказочное…
Лисенок соскочил с камня и в несколько прыжков подбежал к девчонке, стоящей у воды. Во время одного из прыжков он вдруг обратился в золотисто-рыжий туман, который, поднимаясь вверх, кольцами завился вокруг удивленной Миваки. Туман обнял ее и отпрянул, обращаясь в синеглазую девочку в золотистом платье с меховой оторочкой. Целый водопад золотых волос рассыпался по плечам шаловливой лисицы, в глазах которой, не угасая ни на мгновение, плясали озорные искры.
— Это мир кицунэ, — сказала она. — Добро пожаловать, Миваки-чан.
— Это ведь иллюзия, верно? — сказала девочка, снова оглядывая маленький волшебный мир.
— В серых, страшных коридорах подземных баз моего создателя, Хебимару, царили только холод и мрак, — в голосе волшебной лисицы зазвучала печаль. — Я хотела другого мира и тайно от всех создавала это место. Когда-то здесь были только разноцветные скалы с кусочками стекла и вода в центре, как в ванной. Свет, падающий с высоты, был электрическим. Теперь от того унылого мира осталось только это… — Кицунэ подошла к воде и присела, зачерпывая со дна горсть гладких округлых камешков яркой расцветки. Синих, красных, зеленых, желтых. — Как память о безысходности и страхе. В мире людей я узнала, что такое истинная красота, любовь и счастье. Мир кицунэ расцвел жизнью.
Миваки молчала, не зная, что сказать.
Девочка-лисичка вдруг обратилась в золотистый туман и, обняв Миваки за плечи, снова приняла человеческий облик.
— Я знаю, почему ты злишься на меня, Миваки-чан, — произнесла она с грустью в голосе. — Из-за меня твой папа бежал из страны. Прости. Поверь, Миваки, что я никогда ни для кого не хотела сделать мир печальнее и темнее. Я лишь защищалась и могу пообещать тебе, что твой отец, если пожелает, может оставить Юидая и вернуться. Принцесса Мичиэ не станет возражать, а принца Кано я обещаю уговорить. Никто не будет держать зла на тех, кто откажется служить чудовищам. Мне тяжело видеть твою боль, Миваки-чан, и будет большой радостью увидеть твое счастье. Сейчас, слышишь меня, я обещаю, что смогу вернуть твоего папу. Вы скоро снова будете вместе.
Миваки молчала, угрюмо насупившись.
— Вот увидишь, все будет хорошо, — обращаясь в золотой туман, девочка-лисичка облекла Миваки в свой теплый свет и приняла облик человека, уже стоя перед новой знакомой, на глади воды, словно на ровном зеркале. — А сейчас, — Кицунэ протянула дочери советника руку и мило улыбнулась, — давай помиримся?
Миваки пару мгновений поколебалась, а затем, подняв руку, вложила свою ладонь в ладонь золотисто-рыжей оборотницы.
— Взаимные обиды стерты, — сказала Кицунэ, и вдруг мир вокруг девчонок пришел в движение.
Деревья замелькали, сливаясь от скорости в сплошную линию. Ощущение полета наполнило Миваки, но продлилось оно недолго. Лес отступил, и девчонки оказались на его краю, у широкого зеленого луга, на который с синих небес вниз лились потоки ласкового света.
— Поиграем? — Кицунэ отскочила от Миваки и кувыркнулась через голову, превращаясь в пушистого лисенка. — Догоняй, Миваки-чан!
Но хоть как-то отреагировать на проделки оборотницы дочь советника не успела. Накатил резкий приступ головокружения и дурноты. Миваки скорчилась и осознала себя лежащей на шезлонге, у столика, на котором стоял пустой стакан из-под лимонада.
