Многие историки сходятся во мнении, что на самом деле Пачелли не желал заключения договоров со странами «диких еретиков», как он сам их определял, и поэтому поставил Чичерину условия, которые Советский Союз принять не мог. С другой стороны, следствием этого разрыва стали истязания и казни сотен стоявших за веру священников и просто верующих в советских лагерях[52]. Было очевидно, что папе Пию XI следовало поручить проведение переговоров монсеньору Мишелю д’Арбиньи, но Пачелли сумел его отстранить, за что католицизм заплатил дорогой ценой.
Д’Арбиньи стал иезуитом в семнадцать лет. Начав учебу в Париже, он вскоре заинтересовался русской историей и культурой. Д’Арбиньи был не только эрудитом, но и человеком действия. Он не только писал по-русски труды о русской философии, но и участвовал в программах Священного Альянса по распространению католицизма в Советском Союзе вплоть до самых дальних его уголков.
О делах д’Арбиньи прослышали в Риме, и он был призван в Ватикан. В 1922 году он уже руководил вновь созданным Понтификальным институтом востоковедения и выполнял работу эксперта-консультанта для Восточных церквей — департамента Ватикана, отвечавшего за дела церкви в России и других славянских странах.
До того как д’Арбиньи присоединился к Священному Альянсу, в Ватикане очень мало знали о том, что происходило сначала в царской России, а затем в коммунистическом Советском Союзе. До тех пор, не имея в Москве ни нунция, ни даже апостольского легата, Ватикан получал информацию только от имевших связи со Святым престолом журналистов, которые писали об изменениях в политической и религиозной ситуации в СССР.
Иезуит Эдмунд Уэлш, который возглавлял миссию понтификальной помощи, время от времени посылал в Ватикан через немецкое посольство в Москве информацию о тех или иных вещах, включая перемещения войсковых частей. Но советское правительство лишило Уэлша права на свободное передвижение по стране, так что в его сообщениях папской разведывательной службе речь шла в основном об ограблении какого-то дипломата, слухах о том, что сказал тот или иной советский чиновник тому или иному секретарю, приятелю военного атташе, — одним словом, о вещах незначительных.
Уэлшу помогал отец Эдуард Герман, который продолжал оказывать помощь агентам Священного Альянса в Москве. Так, в апреле 1924 года агенты Уэлша сообщили, что архиепископа Чепляка выпустили из заключения и выдворили из страны. Чепляк немедленно отправился в Рим для доклада папе Пию XI. К началу 1925 года католических ячеек в Советском Союзе осталось очень мало, так что у Ватикана возникла необходимость заняться созданием там собственной агентурной сети.
В конце 1925 года Мишель д’Арбиньи неожиданно получил приглашение русской православной церкви посетить страну — акция, явно получившая одобрение Кремля. В визе священника значилось «поездка для отдыха и научной работы». Д’Арбиньи приехал в Москву, одетый в черную сутану с белым воротником. В Москве он встретился с несколькими западными дипломатами, высшими минами православной церкви и одним из самых влиятельных членов советского правительства, министром образования Анатолием Луначарским. Из этой поездки монсеньор д’Арбиньи привез с собой Рим огромное количество информации, полученной из первых рук. Проблема состояла в том, что все меньше священников соглашалось ехать в Россию, чтобы возглавить подпольные приходы. До некоторых семинарий дошли слухи о том, что три священника в маленьком сибирском городке были схвачены ОГПУ. Всех троих допрашивали и пытали, а потом привязали к столбу и сожгли живьем. На самом деле ничего подобного никогда не случалось, это была просто легенда, переходившая из уст в уста, и ни один из рассказчиков не мог толком объяснить, где, когда и от кого он все это слышал. Тем не менее многие молодые священники верили в эту историю и отказывались ехать в Россию.
Так как отношения между Советским Союзом и Ватиканом развивались с трудом, Пий XI решил сам принять меры для предотвращения разрушения церковных структур в России. Епископы должны были получить папское дозволение давать предписания местным священникам производить обряды крещения и венчания. В этом случае только епископы имели право решать церковные административные вопросы на местах. Проблема, по мнению Мишеля д’Арбиньи, заключалась в том, что власть, дарованная папой Пием XI епископам, делала ситуацию крайне неустойчивой: достаточно было советской тайной полиции наложить на епископов руки, чтобы построенное ими религиозное здание развалилось. Действительно, и 1924 году папа принял решение о создании подпольной сети посланных из Рима священников, которые должны были нести католическую веру в самые отдаленные уголки страны, но все это быстро сошло на нет, и пришлось вернуться к идее переговоров с Москвой. Дело было и том, что папские советники, которые могли бы руководить данной операцией, были взяты под строжайшее наблюдение ОГПУ. Шанс остаться в живых после проведения подпольных миссий в России имели не епископы, а простые священники, которые могли бы смешаться с населением, не вызывая подозрений.
