ПОДГОТОВКА К НОВОМУ ШТУРМУ
И все приходилось начинать сначала. Я позвонил на «Мосфильм» редактору-организатору, чтобы она выписала мне пропуск. Я назвал ее по имени, запомнив навсегда урок Афанасия.
Как-то он, знакомя меня с чиновником комитета, назвал мне его имя, отчество, должность, а меня представил по имени как аспиранта Киноинститута. Часа через два, за ужином, он спросил меня:
— А как зовут… напомни мне его имя и должность в Кинокомитете?
Я не мог вспомнить.
— Не запоминаешь — записывай!
Я стал записывать и записываю по сей день, хотя сегодня уже почти у всех есть визитные карточки. И некоторые носят при себе уже целые картотеки. Я одним из первых завел электронную записную книжку, в которой на сегодня уже более пяти тысяч фамилий с телефонами. В моей электронной книжке сейчас больше записей, чем досталось мне от Афанасия.
В те времена к каждому из объединений были прикреплены до трех десятков режиссеров. Объединение снимало от пяти до десяти фильмов в год. Но одни снимали каждые полтора года, больше по технологическому циклу не получалось, другие ждали своей очереди по пять и по семь лет.
Я пытался вычислить, по каким принципам одни получают работу по первому требованию, другие терпеливо ждут своей нечетко определенной очереди. Выписав имена режиссеров в порядке очередности, с какой они снимали, я все-таки вывел закономерность. Вне очереди запускались режиссеры фильмов о колхозниках и рабочих. Потом шли режиссеры, которые делали фильмы к определенным революционным датам. Это мог быть юбилей Октябрьской революции, 60-летие ЧК — ГПУ — НКВД — КГБ. Были фильмы после постановлений ЦК и правительства, комедии поощрялись, почти как фильмы о рабочих и колхозниках. Экранизировалась литературная классика, но, учитывая, по-видимому, дороговизну постановки костюмного фильма, классику изредка позволяли снимать двум-трем режиссерам «Мосфильма», не потому, что они были талантливее других, а потому, что заслужили право выбирать своими званиями и наградами.
Просчитав все варианты, я понял, что наибольший шанс получить постановку фильма — если у меня будет сценарий о школьниках, потому что критики постоянно писали, что не снимаются фильмы о подростках, лучше, если это будет комедия, а еще лучше, если музыкальная комедия.
По дороге на «Мосфильм» я купил на Киевском рынке персики, груши, в гастрономе напротив студии несколько бутылок хорошего грузинского вина, водку, помня завет Афанасия: не скупись, потому что скупой платит дважды.
Меня встретили как хорошего знакомого, поздравляли. Редакторши быстро накрыли стол. Я произнес тост за свою редакторшу, которая меня открыла, и я этого никогда не забуду. Редакторши были симпатичными, но старыми, всем далеко за сорок, я посматривал на редактора-организатора, самую молодую. Я уже заканчивал институт, когда она поступила на первый курс. Я бы с ней с удовольствием переспал, но побаивался отца, режиссера среднего, но скандального.
Меня спрашивали, что собираюсь делать дальше. Естественно, снимать. А что? Музыкальную комедию о школьниках. Меня похвалили за правильный выбор, но моя редакторша сказала:
— Все хотят снимать музыкальную комедию о школьниках. Но, во-первых, сценариев о школьниках почти никто не пишет, комедий пишут еще меньше, а музыкальные комедии снимает один Гайдай. Он придумывает эти комедии, рассказывает авторам, а они расписывают его замысел.
— Спасибо за подсказку, — сказал я. — Пусть будет сценарий о школьниках, а комедийные и музыкальные ситуации я придумаю. Пусть будет просто комедия — я найду место для школьников и для музыки.
Я знал, что редакторши запомнят, что я сказал, надо только время от времени напоминать о себе.
Провожал я, естественно, самую молодую. Отвез на такси, довел до подъезда. Она сама сказала:
— Родители в туристической поездке и Греции. Можешь подняться.
Мы не дошли до ее комнаты и занялись любовью на ковре в гостиной, потом она приготовила ужин, поджарив ромштексы. Мы ужинали, она рассматривала меня.
— Как понять это изучение? — спросил я.
— Не могу понять, что из тебя получится, — ответила она.
