На этот раз обыскивали особенно тщательно и дома, и пристройки. Сеновал теперь протыкали длинными железными прутами, внимательно осмотрели и чердак, и подвал.
— Поговорим о моих делах? — предложил Полицмейстер.
— Да пошел бы ты!
— Сегодня я пойду, но завтра ты ко мне придешь, а будет уже поздно…
Чекист, Политрук и Снайпер лежали на возвышении. От деревни их отделяла река. Снайпер наблюдал за происходящим через половинку бинокля, прикрученную проволокой к карабину. Они слышали и песню, и крики. Снайпер несколько раз уже держал на прицеле Полицмейстера, отводил прицел и вытирал потные ладони о брюки. На Чекисте по-прежнему была кобура с наганом, а Политруку достался старый обрез.
Ночью они перешли реку вброд и вышли к сараю. Их уже ждал Старик.
— Две семьи из деревни забрали, — сказал Старик. — Уходить вам надо.
— Завтра уйдем, — пообещал Чекист.
— Чего тянуть, — возразил Старик. — Сейчас и идите. Митька дома останется.
— Ты карабин нам дашь? — спросил Политрук Снайпера.
— А я как? — спросил Снайпер.
— Ты же остаешься, а мы еще повоюем.
— Немного вы навоюете с карабином и наганом.
— Сколько уж получится. Во второй раз в плен не сдадимся.
Снайпер молчал, раздумывая, и наконец принял решение.
— Я с вами тоже пойду.
— Никуда не пойдешь, — сказал Старик.
— Пойду, — подтвердил Снайпер. — Они городские, в лесах пропадут.
— Им надо привыкать в лесах жить, — сказал Старик. — Я слышал от полицейских, что немцы Москву взяли.
— Наполеон тоже взял, а потом бежал, — возразил Чекист.
— Побежит и немец, — согласился Старик. — Только когда? Через десять лет или через сто?
— Не взяли они Москву, — сказал Политрук. — Если бы взяли, всюду бы музыка играла, листовки бы расклеили, флаги вывесили. Они в пропаганде понимают не хуже нас.
— Тоже верно, — согласился Старик.
Все молчали. Политрук кутался в мокрую шинель, его трясло. Старик приложил ладонь к его лбу и сказал:
— Совсем ты плох, парень. Нюрке скажу, принесет меду и малины. Других лекарств в деревне нет. Придется вам отход отложить.
— Я здоров.
Чекист, Политрук и Снайпер сидели на чердаке сарая. Иногда темноту ночи прочерчивали автомобильные фары.
— Оружие надо добывать, — сказал Политрук.
— Сейчас этих гусей дразнить не надо, — ответил Снайпер.
— Их не дразнить, а убивать надо. Их всего-то восемьдесят миллионов.
— У нас столько патронов на всю Красную Армию нет, — заметил Снайпер. — Только и талдычили: беречь патроны, беречь патроны. Пока в школу снайперов не направили, я перед присягой только три патрона из винтовки выстрелил.
Политрук решительно встал и почти приказал:
— Сержант, если вы не идете, дайте мне наган. Я должен добыть оружие для дальнейшей борьбы.
— Дай нам карабин, — попросил Чекист у Снайпера.
— Ладно, — ответил Снайпер. — Я тоже с вами иду.
Дурачок-гармонист лежал животом вниз на лавке, и Старик смазывал ему задницу дегтярной мазью. Катерина и Анна смотрели в сторону.
— Чего отвернулись, поротой задницы, что ли, не видели? — спросил Старик.
— Не видели, — ответила Катерина.
— Привыкайте… Нельзя петь эти песни, — выговаривал Старик.
— Почему нельзя? — спрашивал Дурачок. — Песни хорошие.
— Власть переменилась. Надо петь другие песни, — убеждала Катерина брата.
— А какие петь? — спросил Дурачок.
Катерина подумала и запела:
Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была,
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра.
— Нет, — сказал Дурачок. — Эта грустная. Моя веселее, — и запел:
Броня крепка, и танки наши быстры,
И наши люди мужеством полны,
В строю стоят советские танкисты.
Своей великой родины сыны.
— Будешь петь эти песни, тебя опять будут лупить по заднице, — сказал Старик.
— Драться нехорошо, — ответил Дурачок.
Катерина горестно вздохнула.
Старик сидел, курил, смотрел на сестер и брата, которые играли в самодельные шашки, проигравшему били щелбаны по лбу и смеялись. Наверное, они были уверены, что Старик все решит и все устроит.
Снайпер и Чекист отодрали доску от пола и стали в нее вбивать ржавые зубья от старой прицепной сенокосилки.
Чекист и Политрук выбрали место, выскочили на грунтовую дорогу, уложили доску, присыпали землей, разровняли и стали ждать. Чекист с карабином отслеживал дорогу.
