- Меня зовут Алик.
- Зина, - сухо представилась худая, невысокая, бледнолицая блондинка со светло-голубыми глазами и вздернутым носиком.
- Марина, - мрачно отрекомендовалась вторая, - в отличие от Зины, смуглолицая брюнетка.
- Эл, лучше помоги дамам раздеться, - подсказал замыкающий шествие Пижон.
"Дамы" сняли пальто, платки и удалились в ванную комнату наводить марафет.
- А почему только две? - тревожным шепотом спросил Алик у Пижона.
- Горилла - пас, когда узнал, что каждый платит за свою, так что с тебя червонец, старик.
- Отдам в стипендию. А... которая моя?
- Это кому как повезет. Можно, конечно, разыграть, но лучше пусть сами решают. А что тебе - не все равно?
- Да, конечно, - поспешно согласился Алик.
- Алик, - позвал из комнаты Горилла. - Куда здесь врубаться? У тебя двести двадцать или сто двадцать семь?
- Двести двадцать, сейчас, сейчас.
Алик помог Горилле подключить магнитофон к сети, для этого пришлось выключить телевизор. Горилла сосредоточенно, аккуратнейшим образом поставил пленку, достал носовой платок, обернул им руку и только тогда повернул выключатель. Зажегся зеленый глазок индикатора, завращались бобины. Пошелестев ракордом, магнитофон вдруг резко, громко и очень чисто разразился рок-н-роллом в исполнении Элвиса Пресли.
Все трое благоговейно помолчали. Горилла развернулся к Алику и Пижону.
- "Грюндиг", - пояснил он, кивнув на магнитофон.
- Фирма, - согласился Пижон.
- А зачем носовой платок? - наивно полюбопытствовал Алик и опять улыбнулся.
- Село, - презрительно хмыкнул Горилла. - Кто же его, залапанный, в комиссионку примет? И если кто мага коснется - пасть порву, понятно?
Горилла угрожающе набычился.
- Уговор - дороже денег, - значительно изрек он. - И через каждые сорок пять минут выключаем на пятнадцать минут, ясно? Он же не железный.
Девицы явились нескоро, сели рядом, в сторону ребят не смотрели, постоянно перешептывались, выпить поначалу отказались, но потом пригубливали понемногу и время от времени исчезали в ванной. Застольной беседы не получалось, да и не могло получиться - все перекрывал грохот рок-н-ролла.
Горилла, не обращая ни на кого внимания, накладывал себе полную тарелку, наливал рюмку до краев, пил, методически работал челюстями, опустошал тарелку и снова рыскал глазами по столу. Насытившись, он отвернулся к магнитофону.
Пижон, наоборот, ел неторопливо, предупредительно ухаживал за слабым полом, понимающе подмигивал Алику, кивая на поглощенного процессом поглощения пищи Гориллу.
Алик, то вскакивал, чтобы принести забытые бумажные салфетки, то бегал на кухню за ложкой для салата, выпивая, но как-то не успевал закусить и потихоньку, незаметно для себя пьянел. Отнеся грязные тарелки на кухню, он зашел в ванную комнату ополоснуть руки и обнаружил, что она полна дыма - девицы, оказывается, бегали покурить.
Горилла пунктуально выключал магнитофон через каждые сорок пять минут, в такие моменты наступали томительные паузы. В одну из них Пижон предложил:
- А может устроим дансинг? Пусть пока мистер "Грюндиг" остынет, а мы с Элом сдвинем стол.
Перетащили в угол стол, переставили стулья, открыв пространство в середине комнаты и диван, вдоль которого ранее стоял стол. Пижон включил торшер возле дивана и погасил люстру, а Горилла поставил вместо ревущих "роков" медленные блюзы.
Алик, недолго раздумывая, пригласил на танец Зину, Пижон - Марину. Так они и танцевали танец за танцем, не разлучаясь даже в паузах, Алик с Зиной, Пижон с Мариной, и Алику казался очаровательно милым вздернутый носик Зины, в полутьме блестели ставшие глубокими ее бледно-голубые глаза и худая фигурка доверчиво тонула в объятиях Алика, от чего он ощущал себя большим и сильным.
Горилла опять объявил перерыв и поколдовал над магнитофоном, поставив новую пленку. Остальные сели на диван.
Горилла щелкнул ручкой радиоприемника, стоящего рядом с сервантом. Осветилась шкала диапазонов, маркированная черными прямоугольничками с названиями городов: Рига, Киев, Прага, Варшава, Белград...
- Послушаем, что в эфире... - почему-то криво ухмыляясь, пробасил Горилла и начал крутить ручку настройки.
